Ускоряясь, он оглядывался, дожидаясь коллегу.
– Хватайтесь! – Шло запрыгнул на лошадь, всего на миг опередив блоху, летящую к его колену.
– Скачи, как никогда не скачила! – завопил он, шлепая кобылу по заду.
Шло мертвой хваткой уцепился за пояс Галоша, то и дело стуча подбородком по весящему на его спине аккордеону. Отрыв увеличивался, как и шанс не оказаться съеденным.
Плантации резко закончились. Впереди показались сторожевые башни перед выкопанным рвом.
– Милсдарь, певун назад скочит, – предупредил усатый вояка, глядящий в подзорную трубу.
– Опустить ворота! – Высоченные ворота с высоченным гербом в виде хохочущей маски шута начали опускаться.
– Милcдарь, за ними блошки с Гоши ползут!
– Поднять ворота! – Ворота начали подниматься.
– Милсдарь, певуны помрут тогда! А у них ваша лошадь!
– Как моя? – изумился толстопузый кардинал, сотрясая третий с четвертым подбородки.
– Вы хрякнули… Хотел сказать вякнули… Ой!
– На эшафот этого! – приказал кардинал, топнув ногой. Усача увели, а на его место пришел полностью лысый. – Почему у него моя лошадь? – Только заступивший новичок громко сглотнул. Недолго думая, он выдал фразу, которая не раз спасала его от неприятностей:
– Да дебилы! Всех накажем! – кардинал нахмурился.
– Опустить ворота!
Певуны мчались на слишком большой скорости, опережая вояк, крутящих барабаны подъемного механизма. Галош просчитывал план, в котором он вместе с коллегой не оказывались на дне рва, не таранили грудью ребро не успевших опуститься ворот и не были съедены насекомыми. Прыжок на лошади должен был решить проблемы. Нюанс заключался в том, что ее никто об этом не оповестил. К двенадцати годам зрелая Лапушка возила на горбу исключительно жирного кардинала, завистливо глядя из стойла, как ее подруги прыгают через барьеры и резвятся в загонах. С детства ее лишили возможности ощущать встречный ветер, чувствовать адреналин, растекающийся по венам, испытывать блаженство, а не отвращение от горы сена и сна после долгой погони. И наконец-то ее мечта должна была осуществиться.
Наездник бил ей в бока, не давай остыть. Мощными легкими Лапушка качала воздух, сродни целой роте солдат на марше. Мышцы каменели, во взгляде застыла решимость. Считанные метры отделяли ее от прыжка. Последний удар подгоняющего наездника, затем рывок и копыта оторвались от земли.
Она летела! Летела, как птицы в небе. Свободная и легкая!
По истечению двух секунд кобыла спотыкнулась об не успевший до конца опуститься мост и рухнула вместе с пассажирами, кубарем прокатившись вперед.
– Талию ей в трусы, она вообще прыгнула? – спрашивал бородатый стрелок, наблюдая со стены.
– Дюйма