Шамшан вдруг открыл глаза и рубанул воздух ладонью, с силой шлёпнув себя по ноге. Убитая муха беспомощно распласталась на ворсистой ткани.
Лайда открыла, было, рот, но промолчала. С Шамшаном лучше не ссориться. Вдруг он и её – как эту муху.
К счастью (или к сожалению, это как посмотреть), продолжать разговор не пришлось. На улице вдруг зашумели, и карета, покачнувшись, остановилась. Скорчив кислую мину, Шамшан отогнул занавеску, но тотчас отпрянул от окна. Стекло разлетелось, внутрь кареты брызнули осколки, осыпав Лайдино дорожное платье. Обхватив голову, Шамшан упал лицом в подушки. Девочка завизжала.
Снаружи шла борьба: кто-то пытался взять карету приступом, мидавы защищались.
– Выходите! – раздался звонкий юношеский голос. – Мы вас не тронем!
Что-то тяжёлое грохнуло в дверь кареты. Шамшан выпрямился и недобро хмыкнул – похоже, до последнего верил, что мидавы сумеют его защитить. Однако вышло иначе. Дверь вдруг распахнулась, двое молодчиков с замотанными лицами ворвались внутрь, и выволокли пассажиров из кареты. Всё это время Лайда не переставала визжать, и разбойник (кем же ещё могли быть нападавшие, если не разбойниками?) ткнул её кулаком в бок. Больно не было, но девочка булькнула и затихла. Злить разбойников не хотелось.
Выяснилось, что немалая толпа оттеснила мидавов от кареты, и, хотя охранники бросались в бой с присущей им яростью, отвоевать позиций они уже не могли.
– Ценности на землю! – крикнул разбойник, гарцевавший на сером жеребце.
Лицо его скрывал шарф, какие носят красноземельцы, с яркой росписью из полос и ромбов, а голос был совсем молодой, да и глаза с венчиком белёсых ресниц смотрели поверх платка с юношеским задором.
Шамшан скривился, неторопливо отстегнул от пояса кошель и бросил его под ноги.
– Ценности на землю! – повторил юноша.
Лайда не сразу сообразила, что разбойник обращается к ней. Только когда кто-то больно ткнул её в спину, девочка поспешно вытащила из волос диадему и осторожно положила её на землю, присев в увечном подобии реверанса. Разбойники захохотали. Двое мидавов едва не прорвались к карете, но путь им тотчас отрезали конные.
– Шубку на землю! – велел предводитель, явно потешаясь над Лайдой.
Девочка сняла накидку, но, вместо того, чтобы бережно положить рядом, швырнула её прямо под копыта лошади. Конь переступил с ноги на ногу, втаптывая драгоценный мех в дорожную грязь. Разбойник взглянул на неё сверху вниз, но в его взгляде не было угрозы. Лайде даже почудилось что-то вроде восхищения.
В это мгновение командир мидавов выкрикнул какой-то клич, и бойцы исчезли. Нападавшие завертелись на месте, ища тех, кого только что атаковали, но черноволосые мужчины не появлялись. Вместо этого в воздухе начали вырисовываться контуры огромных