– Благодарю тебя, – тихо сказал Рыжик.
О, какой молодец, не поскупился! Гвен почувствовала, как ее сердце словно набухает, раскрывается и становится ярче. Десяток ярких крупинок анимы, целая пышная россыпь, проплыли по воздуху от груди Рыжика и тихо впитались ей в грудь.
Гвен длинно выдохнула. Ее никогда еще не благодарили настолько искренне, прямо как настоящую волшебницу.
– Мне пора. А ты печку больше не разжигай, пока не научишься, ясно? – торопливо пробормотала она, хлопнула Рыжика по плечу и бросилась на улицу.
Успех окрыляет, и второго человека оказалось найти куда проще: Гвен ни о чем не думала, просто мчалась по заснеженным улицам туда, куда ее вело. Уже начало темнеть, на деревню опускались прозрачные светлые сумерки, какие бывают после мирного зимнего дня. Ульвин недовольно ворочался, но не просыпался.
Второй дом, куда анима решила ее привести, Гвен знала отлично: изба Барда, музыканта. Дверь была закрыта, а окно распахнуто настежь, несмотря на снегопад. Гвен подтянулась, держась за подоконник, и заглянула в комнату. Бард сидел у ярко пылающего в открытом очаге пламени, подперев голову рукой, глаза у него влажно блестели, и Гвен чуть не присвистнула от восторга. Бард грустил!
– Приветик! – тихо сказала она.
Бард подскочил, торопливо вытирая глаза.
– Ш-ш-ш! – Он предостерегающе замахал руками. – Моих разбудишь!
Гвен важно закивала, показывая, что все поняла. У Барда была жена и двое поразительно одинаковых младенцев – мама говорила, это называется «близнецы».
– Я могу тебе помочь? – прошептала она и улеглась животом на подоконник в попытке влезть в комнату. – Чем тебе помочь? Я помогу!
– Нет-нет-нет! Так и думал, что твоя мать сейчас явится! – зашептал Бард не очень-то довольным голосом. – А она тебя прислала!
– Мне надо совершить три чуда, это задание такое, – сказала Гвен. – А тебе, по-моему, чудо не помешает.
Бард невесело усмехнулся и удобнее развалился в кресле.
– А вот и помешает, – веско сообщил он. – Я тут последнее время сплю плохо, дети часто будят, их же двое, и…
– Я помогу! – выпалила Гвен, но Бард только досадливо хмыкнул.
– Хоть дослушай сначала! И вот, я лежу без сна и все чаще думаю: а что, если грусть – это не так уж плохо? Вдруг мы все ошибаемся, вдруг это нормально: чувствовать усталость, раздражение и гнев, а еще – печаль от того, что уже никогда не будешь таким юным и беззаботным, как пару лет назад. Так что я решил грустить чаще. Вдруг это поможет мне понять, кто я на самом деле такой?
Ну все. Он действительно болен.
– Тебе о-о-очень нужна помощь, – протянула Гвен. – Давай я сделаю так, чтоб ты забыл про всю эту ерунду, а?
– Не вздумай!