Нормальные люди в такой ситуации решили бы, что утро вечера мудренее. Но Ванька-таксист взбесил нас настолько, что остановить своего внутреннего бегущего бизона мы уже не могли. Единственным рациональным аргументом против ночевки на даче была необходимость разобрать некоторые из высокохудожественно упакованных сумок, а также выпустить чудом пойманного в переноску кота. Сумок насчитывалось, кстати, страшное количество, достойное фильма ужасов, а то и не одного.
Сосед дядя Вова в некоторой степени выручил нас, подбросив до железнодорожной станции. При этом, правда, всю дорогу отчитывая за то, что мы, словно зоопарк на гастролях, забили его драгоценную машину своими кульками и животными. Да еще и кот у нас какой-то неправильный, раз так громко орет. Пришлось скрепя сердце поведать соседу правду: это у него неправильная, маленькая машина, а крики кота свидетельствуют о превышении скоростного режима, так как Максим по одной из своих многочисленных профессий – кот-гаишник.
По прибытии на станцию дядя Вова помог нам навьючиться сумками, окинул напоследок однозначным взглядом и с облегчением укатил.
Мы жили так уже несколько лет и воспринимали подобные трудности как нечто должное и неотъемлемое. Снова и снова, год за годом мы находили силы смеяться над самими собой в такие моменты. Хотя иногда и хотелось растянуться прямо где-нибудь посередине платформы лицом вниз – чтобы вдруг кто-то потрогал тебя за плечо, и этим «кем-то» оказался мужчина, совсем не обязательно принц, но обязательно искренне желающий поупражняться в таскании твоих сумок.
У нас с мамой наблюдалось разделение труда. Я вела Раду, на спине у меня болтались сразу два рюкзака, левую руку неумолимо оттягивали вниз сумка и пакет; разница с маминой поклажей заключалась только в собаке вместо кошачьей переноски у нее.
На адреналине и на энергии сопротивления мы не особо страдали от таскания тяжестей и шутили, мол, все свое ношу с собой. Никто, конечно, не стремился нам помочь – нас просто обходили на безопасном расстоянии, особенно большую дугу закладывали мускулистые мужчины.
Уже затемно мы ехали в электричке, и я с торжеством смотрела на пролетающие за окном огни. А вид людей с маленькими сумочками и вовсе вызывал у меня необузданное чувство собственного превосходства.
На станции «Беговая» я успела в лучших традициях мировой разведки проскочить мимо стаи бездомных собак, прикрыв Раду сумками, благо их насчитывалось достаточное количество для такого смелого маневра.
В вагоне метро нашими соседями, ввиду позднего часа, стали сплошь подозрительного, а то и вовсе экстравагантного вида личности. Но все они померкли, когда в вагоне появились мы – мы