Так ты помнишь, как впервые признался мне в любви?
После новогодних праздников моя мама уехала за границу к друзьям, бабушка с сестрой – к родственникам в другой город. И на старый новый год я решила пригласить тебя в гости.
Боже мой, как же давно в нашей тесной квартире не было гостей.
Мы съехались с бабушкой, потому что нужно было продавать её квартиру – иначе не хватило бы денег на покупку новой, – и теперь у нас дома решительно негде было развернуться. В большой комнате стояли: старинное пианино «Petrof» с коваными канделябрами – семейная реликвия конца девятнадцатого века; два дивана, на одном из которых спали мы с мамой, на другом – сестра; два комода – один длинный, от итальянского гарнитура, и второй поменьше; шкаф с посудой, до отказа забитый теперь всем подряд; узкая колонка, где помещалось чистое, выглаженное постельное бельё; и, наконец, различные более-менее мелкие вещи, распиханные по свободным углам. В другой комнате, которая по старой памяти называлась моей и где обитала теперь бабушка, располагались кушетка, здоровенный письменный стол, комод и платяной шкаф, а стены сверху донизу были увешаны книжными полками. Кроме того, по всей квартире где ни попадя стояли друг на друге большие клетчатые баулы, вроде тех, с какими ездят челноки, – и о содержимом этих сумок оставалось теперь только догадываться: очевидно, всё в них было очень нужное, но что именно, никто не мог уже с точностью вспомнить. В длинном узком коридоре по стенам развешаны были ещё какие-то сумки, а в прихожей, возле входной двери, стояли рядышком шкаф для обуви и комод, набитый шарфами, перчатками и головными уборами, на котором сверху помещался телефон.
На первый взгляд, весь этот шанхай сложновато было назвать уютом, но сейчас я со светлой грустью думаю о тех днях, когда по праздникам мы разбирали маленький кухонный стол, готовили салаты, горячее, пекли пироги, а по телевизору пел вечный, нестареющий Юрий Антонов, и мама кивала бабушке: «Нет, ну посмотри, – как всё-таки похож на моего отца!..» Я, забившись куда-нибудь в дальний угол, дописывала очередное стихотворение, за окнами сыпал снег, сестра уже в который раз приходила звать меня к столу, – а мне всё никак не давалась последняя и самая главная строчка…
Так-то оно так – но разве я могла быть уверена, что в моём доме тебе будет уютно, каким бы тесным он ни был? Пришлось засучить рукава и взяться за дело.
Я приводила в порядок квартиру до поздней ночи и, окинув взглядом результат своих трудов, осталась скорее довольна. Кухонная утварь была начищена до блеска, на окнах сверкали свежие, выглаженные шторы, китайские клетчатые тюки каким-то чудом уместились в миниатюрную кладовку, а мебель, местами поцарапанную и потерявшую вид, я привела в порядок, натерев