Похождения бравого солдата Швейка. Ярослав Гашек

повелевает проклясть каждого, кто верит в существование антиподов». «Батюшка, – говорит ему баба, – сын-то мой ведь посылает мне и письма, и деньги». «Это дьявольское наваждение, – говорит ей настоятель. – Согласно учению святого Августина, никакой Австралии не существует. Это вас антихрист соблазняет». В воскресенье он ее всенародно проклял в костеле и кричал, что никакой Австралии не существует. Ну, прямо из костела отвезли его в сумасшедший дом. Да и многим бы туда не мешало. В монастыре урсулинок есть бутылочка с молоком Девы Марии, а в сиротском доме под Бенешовом, когда туда привезли святую лурдскую воду[125], этих сироток от нее схватил такой понос, какого свет не видел.

      У набожного фельдкурата зарябило в глазах. Он отошел только после новой рюмки коньяку, который ударил ему в голову. Прищурив глаза, он спросил Каца:

      – Вы не верите в непорочное зачатие Девы Марии, не верите, что палец святого Иоанна Крестителя, хранящийся у пиаристов, подлинный? Да вы вообще-то верите в Бога? А если не верите, то почему вы фельдкурат?

      – Дорогой коллега, – ответил Кац, снисходительно похлопав его по спине, – пока государство признает, что солдаты, идущие умирать, нуждаются в благословении Божьем, должность фельдкурата является прилично оплачиваемым и не слишком утомительным занятием. Мне это больше пришлось по душе, чем бегать по плацу и ходить на маневры. Раньше я получал приказы от начальства, а теперь делаю что хочу. Я являюсь представителем того, кто не существует, и сам играю роль Бога. Не захочу кому-нибудь отпустить грехи и не отпущу, хотя бы меня на коленях просили. Впрочем, таких нашлось бы чертовски мало.

      – Люблю Господа Бога, – промолвил набожный фельдкурат, начиная икать, – очень люблю!.. Дайте мне немного вина. Я Господа Бога уважаю, – продолжал он. – Очень, очень уважаю и чту. Никого так не уважаю, как его!

      Он стукнул кулаком по столу так, что бутылки подскочили.

      – Бог – возвышенное, неземное существо, совершенное во всех своих деяниях, существо, подобное солнцу, и никто меня в этом не разубедит! И святого Иосифа почитаю, и всех святых почитаю, и даже святого Серапиона… У него такое отвратительное имя!

      – Да, ему бы не мешало похлопотать о перемене имени, – заметил Швейк.

      – Святую Людмилу люблю и святого Бернарда, – продолжал бывший законоучитель. – Он спас много путников на Сен Готарде. На шее у него бутылка с коньяком, и он разыскивает занесенных снегом…

      Беседа приняла другое направление. Набожный фельдкурат понес околесицу.

      – Младенцев я почитаю, их день двадцать восьмого декабря. Ирода ненавижу… Когда курица спит, нельзя достать свежих яиц.

      Он засмеялся и запел:

      Святый Боже, святый крепкий…

      Но вдруг прервал пение и, обращаясь к Кацу, резко спросил:

      – Вы не верите, что пятнадцатого августа праздник Успения Богородицы?

      Веселье было в полном разгаре. Появились еще бутылки,