Она ловко взяла тетю под руку и повела ее наверх и подальше от меня. Томас вышел вперед и вежливо поклонился моему отцу.
– Лорд Уодсворт, чудесно видеть вас вновь. Надеюсь, ваше путешествие прошло хорошо.
Дядя обошел наше маленькое трио и, качая головой, исчез в коридоре. При этом он что-то бормотал себе под нос, очень похожее на «удачи вам обоим» и сразу же «напыщенный осел». Я сердито посмотрела ему вслед. Я думала, что они с отцом отбросили свою вражду, когда вместе устраивали меня в школу судебной медицины в Румынии. Определенно, им еще предстоит немало работы над отношениями.
Томас сделал вид, что не замечает, как отец медлит с ответом. Я же была готова выброситься из ближайшего окна, нервы совершенно расшатались. Отец окинул Томаса еще одним долгим взглядом, от которого у меня чуть не остановилось сердце, и кивнул. Не очень-то теплое приветствие, на которое я надеялась, но в данных обстоятельствах не самое худшее. Он доверил Томасу присматривать за мной, и неважно, что моя поврежденная нога была результатом моего выбора и Томас ничего не мог с этим поделать. Наоборот, иногда я замечала, как он смотрит на мою хромоту, и задавалась вопросом, не думает ли он, что было бы лучше, если бы нож попал в него и, возможно, убил бы.
– Путешествие и правда было прекрасным. Чего я не могу сказать о состоянии своей дочери. – Он выразительно глянул на мою трость. – Полагаю, этому есть объяснение. – Он посмотрел мне в глаза, и его лицо смягчилось. – Если не возражаете, я бы хотел поговорить с Одри Роуз. Наедине.
– Конечно.
Томас еще раз вежливо поклонился и выпрямился. Он подмигнул мне и, напевая, удалился по коридору следом за дядей, оставив меня одну разбираться с множеством вопросов и тревог, которые я видела в отцовских глазах.
Я набрала воздуха в грудь. Пришло время выступить в защиту возможной помолвки.
– Пройдем в гостиную?
Трудно представить, что мы с отцом не виделись почти два месяца. Он выглядел более здоровым, чем я помнила: на лицо вернулся цвет, а глаза сияли. Пропала пепельно-серая бледность, приставшая к нему, словно вторая кожа. Я медленно выдохнула. Я и не осознавала, насколько беспокоилась, что в мое отсутствие он вернется к своей зависимости. Печаль еще угадывалась в нем, но теперь он ее контролировал, а не наоборот.
Он сел за большой письменный стол и, сложив пальцы домиком, разглядывал новую версию своей дочери. Я же неподвижно стояла рядом.
– Ты не упоминала трость ни в одном из писем.
Я с трудом сглотнула, сосредоточившись на рукояти с драконом. Этот символ дома Томаса придавал мне сил, и меня осенило: Томас нашел способ быть рядом, успокоить меня во время разговора с отцом. Он действительно подумал обо всем.
– Прошу прощения, сэр. Я не хотела расстраивать вас без необходимости. Я…
– Дорогая