– Честно. Самое большее три.
Томас забросил в рот еще одно пирожное и вытянул перед собой ноги. Его грудь ровно поднималась и опадала. Это просто безумие – быть таким спокойным и собранным, когда внутри меня словно бушует буря.
Он усмехнулся.
– Твой отец, лорд Уодсворт, великий барон Сомерсет, обожает меня и желает видеть тебя счастливой. Так что здесь не о чем волноваться. Мы в одном шаге от раскрытия убийств Потрошителя. Это повод для праздника. – Он поднял чашку. – Этот чай на травах, который заварила Лиза перед уходом, необычен, но довольно приятен.
Он отпил глоток, пожирая меня обжигающим взглядом, вполне способным прожечь дыру в моей решимости.
– И это искреннее предложение, а не двусмысленность.
– Джентльмены не делают своим возлюбленным таких грубых предложений.
В его глазах вспыхнули искры.
– Только прохвосты, и они гораздо забавнее.
В глубине души мне хотелось упасть в его объятия и целоваться, пока не растают наши тревоги, но это невозможно. Я бросила на Томаса быстрый взгляд, восхищаясь его темно-синим костюмом. Возможно, Томас скорее прохвост, чем джентльмен, но он всегда одевается как принц. И это утро не исключение. Я перевела взгляд с узоров его жилета на аккуратный узел шейного платка и перекочевала вверх на полные губы. Они изогнулись в лукавой усмешке, и я вспыхнула, сообразив, что меня поймали на восхищении.
– Обещаю, что не буду кусать и щипать никаким неуместным образом. Прошу. – И он с дьявольским, а вовсе не с невинным выражением лица похлопал по свободному месту рядом с собой. – У меня есть для тебя кое-что.
– Томас…
– Клянусь. – Он перекрестился. – Вот.
Перегнувшись, он с триумфом вытащил что-то из-за кресла. Длинную и тонкую угольно-черную коробку, перевязанную красивой черной лентой. Я подошла и села рядом с Томасом, отложив трость и взяв коробку. Не в силах сдержаться, немного потрясла подарок. Что бы там ни находилось, упаковано было надежно. Ничего не гремело.
Томас рассмеялся.
– Открывай же.
Не нуждаясь в дальнейших уговорах, я развязала ленточку и сняла крышку. Внутри на алом бархате поблескивала новая трость. У меня на мгновение замерло сердце. Я думала, что моя роза черного дерева эффектна, но Томас нашел еще один способ поразить меня. Я достала трость, восхищаясь тонкой работой.
Деревянный черенок был темным, почти черным, со слабым оттенком алого. Вокруг кованой рукоятки свернулся серебряный дракон с рубинами вместо глаз. Он разинул пасть, словно собирался изрыгнуть пламя. Я сразу ощутила с ним родство.
– Это палисандр. У мамы были шахматы из такой древесины. Мы иногда играли, если я не мог уснуть.
Томас нажал на рубиновый глаз, и внизу из трости выскочил тонкий клинок.
– Я решил, что тебе это понравится. Немного напоминает Генри, дракона, который был у нас дома в Бухаресте. Я тебе о нем рассказывал.
Он говорил застенчиво, нерешительно. Я