– А я не понимаю, как ты можешь разменивать себя в погоне за материальными благами.
– Давай потом поговорим, а то у меня на плите ужин подгорает, и Машка, небось, в своей комнате «уши греет». Сейчас поужинаем и будем вещи собирать.
Я терпеть не могла, когда родители ссорились. Эти «тихие интеллигентские ссоры» повергали меня в панику, и казалось, что земля уходит из-под ног. «Уж лучше бы кричали друг на друга и били посуду, как соседи сверху!» – думала я. Больше всего на свете я боялась, что родители разойдутся. Они составляли для меня единое целое, и я не представляла, вернее, даже не хотела представлять, как можно любить их порознь. Сейчас же к моему расстройству от ссоры родителей примешивалось чувство вины, ведь это я своим враньем создала эту проблему. Зачем придумала маме это репетиторство? Лучше бы наврала, что папа получил какую-нибудь престижную премию в области науки. А так ему, как всякому мужчине, обидно, что жена зарабатывает, а он… Судорожно соображая, как выйти из этой дурацкой ситуации, я перебирала различные варианты, да так и не успела ничего придумать, так как мама позвала меня ужинать.
После тихого семейного ужина, во время которого за столом, вместо интересной беседы родителей об увиденном и прочитанном за день, царила зловещая тишина, мы начали упаковывать вещи. Поскольку мама и папа посвятили себя филологии, основным содержимым нашей квартиры были книги: книги новые, недавно изданные, книги, перекочевавшие к нам из квартир моих бабушек и дедушек и книги антикварные, купленные за большие деньги у букинистов. Честно говоря, я не понимаю, зачем хранить такое количество бумаги, когда сейчас все можно найти в интернете, но мои родители думают иначе и трясутся над своим книжным хозяйством, как, наверное, Кощей «чах над златом».
Родители складывали книги в специально купленные коробки, а мне было
поручено протирать запыленные фолианты специальной мягкой тряпочкой. Я проклинала себя за свое вранье: вместо приятного семейного вечера – эти дурацкие сборы, да еще родители поссорились…
Прошло добрых полтора часа, а родители так и не начали разговаривать друг с другом, да и количество книг словно не убывало.
– Мам, смотри, какая старая книжка, в руках разваливается… Может не нужно ее перевозить? – спросила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Что ты, Маша! – встрепенулась мама. – Это же прижизненное издание Пушкина, книга из библиотеки твоего прадеда! Она стоит целое состояние!
– Теперь, наша мама все меряет на деньги, – язвительно заметил папа. – Дело не в том, сколько стоит эта книга, а в том, сколько она несет информации об эпохе, об особенностях книгоиздания и книгопечатания, а в добавок к этому, только представь, Маш, что эту книгу мог держать в руках сам Александр Сергеевич!
Мне стало жалко маму, у которой слезы выступили на глазах от папиного замечания, и я, держа в руках следующий томик, опять обратилась к ней:
– Мам, а это что за шедевр?
Мама взяла из моих рук старенькую книгу в кожаном переплете, пролистала ее и небрежно