– Маш! Что ты на себя напялила?
– Да это я репетирую… привыкаю к костюму… – пролепетала я, – мы в школе мюзикл ставим… про прекрасную леди.
– А-а-а… – удивленно протянула мама, – а что лучше никого не нашлось?
– Меня режиссер выбрал, – обиженно соврала я, – к нам режиссера пригласили из профессионального театра, так вот он сказал, что эта самая Элиза должна быть рыжей. Меня и взяли…
– Ну, дела…
Мы вошли в подъезд и зашли в стоявший на первом этаже лифт. Всю дорогу мама молчала и, не отрываясь, смотрела на меня, словно пыталась отыскать то, что другие разглядели, а она не заметила. Время, которое мы ехали от первого до нашего пятого этажа показалось мне вечностью. Наконец, двери открылись, и я поспешила выйти из лифта.
– Надеюсь, ты собрала свои вещи? – спросила вдруг мама.
– Вещи? Зачем? – спросила я, ковыряя ключом замочную скважину.
– Мы ведь завтра переезжаем.
Я чуть было не спросила: «Куда?», но вовремя вспомнила про очередное свое вранье. Честно говоря, мне совсем не хотелось никуда переезжать, и соврала-то я просто так, «для красного словца», чтобы Ларка не слишком уж задавалась… Но слово, как воробей, вылетит – сами знаете, что… Мы вошли в квартиру, и я пошла в свою комнату – собирать вещи, их у меня теперь было много. «Навранные» шмотки я нарочно перемешивала со старыми, я ведь врала о них Ларке и не знала знает ли мама, что «подарила» мне все это барахло. Шляпу я засунула в карман большого спортивного рюкзака, который был куплен, когда мы с классом собирались в поход. Поход так и не состоялся, поэтому рюкзак потихоньку пылился без дела, ожидая своего часа, который наконец-то наступил – теперь я сложила в него свои вещи.
– Да, кстати, Маша, что у тебя с пальцем и как твой живот? – раздался мамин голос со стороны кухни. Видимо известие о моих театральных успехах повергло маму в такой шок, что она не сразу вспомнила про расстройство желудка и травмированный палец, о наличии которого ей видимо сообщила учительница музыки.
– Уже все в порядке! Живот прошел, палец не болит. – крикнула я. И стала вспоминать, что же я еще наврала за сегодняшний день.
«Нужно записывать, иначе запутаюсь», – подумала я и, достав из ящика письменного стола чистый блокнотик, начала записывать. Писать пришлось долго. Вышло, что за четыре часа, прошедшие после окончания школьных уроков я соврала шестьдесят четыре раза, то есть врала со скоростью шестнадцать неправд в час. То есть каждые три с чем-то минуты… «Словом, если дальше так пойдет…», – ужаснулась я. Но подумать о том, что будет, если дальше так пойдет я не успела, потому что вернулся с работы папа.
Услышав, как поворачивается в замочной скважине ключ, я выбежала в прихожую. Я всегда любила встречать папу, потому что входя в квартиру он, словно на какое-то время забывал о том, что он взрослый и солидный человек, преподаватель ВУЗа и т.д. и ненадолго превращался