И снова встречать бы рассвет,
А мне бы смеяться, любить
И песни допеть бы куплет.
Но не допев, не долюбив,
Не досказав последних слов,
Уйду туда, где, всё забыв,
Я не увижу даже снов.
И на карниз выходит путь,
Но обрывается карниз,
И мне назад не повернуть,
Таков, увы, судьбы каприз.
А мне бы взлететь в облака
И лёгкою птицей парить,
Мне крылья дала бы строка,
Чтоб новые песни творить.
Но я не бог и не могу
Продлить свой срок, короткий срок,
Теряю силы на бегу
В загоне дел, в обрывках строк,
И каждый миг мой неспроста
Зажатый в горле комом крик,
Но… Суета, всё суета.
Как краток срок, как долог миг.
И к чёрту послав все дела,
Любуюсь ромашкой простой,
Лишь только б ромашка цвела
За этой пустой суетой.
А мне уж не взять, не отдать
Её лепестков нежный цвет…
К чему понапрасну гадать,
Мне песни допеть бы куплет…
«Мои последыши останутся ль на свете…»
Мои последыши останутся ль на свете,
Когда меня уже не будет на земле?
Мои последыши – стихи – шальные дети
Напомнят ли кому-то обо мне?
Быть может, кто-нибудь уронит вздох невольный
И чуть грустнее станет чей-то взгляд…
Ну что ж, с меня и этого довольно —
Ничто не в силах мы вернуть назад.
И никого из тех, кто нас покинул,
В свой дом, увы, нам не дано вернуть.
Холодный ветер подгоняет в спину,
Метель заносит пройденный мой путь…
И незаметно хлопоты и годы
Меня из вашей памяти сотрут.
Ни улицы простой, ни парохода
Безвестным именем моим не назовут.
Что пароход? Лишь мёртвое железо.
Иль улица – домов унылый строй,
Где даже тот, кто абсолютно трезвый,
Не может угол свой найти порой.
Нет, мне не жаль, что я судьбой великой
Был обойдён беспечно стороной,
Уйду как все – безвестный и безликий,
Всё справедливо в мире под луной.
Но, может быть, не всё со мной исчезнет,
Не всё бесследно превратится в прах?
Не помним мы имён пропевших песню,
Их души живы в музыке, в стихах…
И, может быть, под чьим-то грустным кровом
Моей души частица будет жить,
Чтобы строкою иль созвучным словом
Боль одиночества чужого разделить,
Стать сопричастницей душевного прозренья,
В чужой душе открыть родник живой
И удержать кого-то от презренья
К чужой печали, горести чужой.
И может быть…
Но, Боже, понапрасну
Зачем надеждой тешиться пустой?
Давно и так уж всё предельно ясно
Из нашей жизни буднично-простой.
В ней сотни дел, событий – миллионы
И