Мисс Виткус помахивала картами в ожидании. Зубы у нее были длинные, неровные, но белые узловатые пальцы – на редкость проворные, а ногти – гладкие и блестящие.
– Пять баксов, – сказал Куин, вынимая бумажник.
– Читаете мои мысли. – Она взяла банкноту и засунула куда-то под свитер.
Через мгновение Куин спохватился:
– А где же фокус?
Она перегнулась через стол и собрала карты.
– Пять долларов за вход, – сказала она, и он разглядел выражение ее глаз – в них была злость. – За представление еще пять.
– Это же вымогательство.
– Я не вчера на свет родилась, – ответила она. – В следующий раз приведите с собой мальчика.
Говорит мисс Уна Виткус. Записываем историю ее жизни. Это снова часть номер один.
Как, восемьдесят восемь минут? На этой маленькой штуковине?
…
Ловлю тебя на слове. Что ж, поехали.
…
Ну, появилось радио. Хорошая штука, кстати. И еще печатная машинка. Застежки «велкро». Миксер электрический. О, и еще много замечательных изобретений по части женского нижнего белья. Трудно выбрать что-то одно.
…
Да, а потом у меня появилась стиральная машина – автомат. Точно, автомат. Не помню, когда я перешла на нее. Вот ты трешь нижнюю юбку на стиральной доске, а вот у тебя уже двое детей-подростков и «майтаг»[3] последней модели, не успеешь и глазом моргнуть. А куда подевалось то, что между, непонятно.
…
Вот и все. Больше мне нечего сказать.
Глава 2
Куин покинул дом мисс Уны Виткус на пять долларов беднее и обделенный магией. На автобусе он доехал до Норт-Диринга, вышел у самого дома Белль и застал ее у забора – она расчищала граблями клумбу с тюльпанами. Он всегда считал этот дом домом Белль – что было верно в юридическом смысле – хотя сам прожил здесь в общей сложности пять с половиной лет. Окна-эркеры напоминали ему о ситкомах шестидесятых годов, которые он в детстве запоем смотрел по телевизору, в них фигурировали образцовые мужья и отцы, надежные парни, которые вечерами сидели дома и заботились о том, чтобы семейная лодка не пошла ко дну.
– Ну что? – спросила Белль. Даже голос у нее стал тонким, словно из него вырезали нижние ноты.
– Это в районе Вестбрука, – ответил он. – Двор в ужасном состоянии.
– Он подрядился работать у нее до середины июля. Я сказала Теду, что мы возьмем это на себя.
– У нее там штук двадцать кормушек, висят очень высоко. Работенка была прямо для него, лучше не придумаешь.
Белль оглядела улицу.
– Ты пешком?
– Я продал свою «хонду», – он вынул из кармана чек и протянул ей.
После второго развода он посылал ей деньги на ребенка каждую субботу и ни разу не пропустил платежа.
Она посмотрела на него без всякого выражения.
– Я же сказала, Куин. Теперь нет необходимости.
Он