– Что-то не видно деревни, – заметил Самир.
– А мы её в прошлом году спалили. Там душманы прятались.
– Так и спалили целиком?
– А что делать? Приказ был. Да и по-другому трудно было бы выкурить этих сволочей оттуда. Людей потеряли бы. Все в деревне за них были.
«Чего же воевать против них, если вся деревня за них? Конечно, отсталые элементы в деревне не понимают, какие блага несёт им коммунизм», – подумал Самир, но, конечно, не высказал это вслух.
Но тут к нему подошёл прапорщик Загороднюк. Он будто уловил колебания на лице Самира.
– Жалеешь их? – спросил он.
– Кого – душманов или жителей деревни?
– Они все заодно. Нечего их жалеть, солдат! Своих жалеть надо.
– Я жалею, да и вообще людей люблю.
– А мы не любим?
– А чего Вы, товарищ прапорщик, отделяете меня от остальных?
– Ты всегда непутёвые разговоры ведёшь. Такие, как ты, потом… раз – на их сторону переходят.
– Это серьёзное обвинение.
– Да, солдат! Я так думаю!
Это обращение «солдат» Самир ненавидел всеми фибрами своей души.
– Что ты к нему пристал? – вступился Гриша. Положение деда позволяло ему говорить с прапорщиком на «ты».
– Плохо ты людей знаешь. Два таджика прошлым месяцем на сторону бандитов перешли. Тут надо за всеми присматривать.
– Так это таджики… У них язык с афганцами почти один… А ты машинами занимайся. Для таких дел замполит существует.
Спор продолжался. Самир отошёл в сторону.
Он подумал, что трудно представить, как можно перейти на их сторону. До конца своих дней ты никогда не будешь снова на родине. Не увидишь своих родителей. Нет, этого он сделать не сможет.
А что если придётся выбирать между жизнью и смертью? Слишком высока цена жизни. Самиру не хотелось погибнуть смертью храбрых. Хотелось жить – ведь это так прекрасно! Он только мог восхищаться подвигами солдат Великой Отечественной войны, о которых он читал или видел фильмы. Они не боялись смерти, бросались под танки. Как это они могли делать? Самир не знал ответа.
Спор между Гришей и прапорщиком завершился. Гриша подошёл к Самиру и сказал:
– Не обращай внимания на этого мудака. Но лучше с ним не спорить.
– Откровенно говоря, а я только с тобой откровенен, меня эта война уделала…
– А меня как… Жду не дождусь «дембеля». Не то, что дни, часы считаю!
Наконец Косматый завёл машину. Прапорщик дал команду лезть в машины. Колонна тронулась в путь. Всё снова повторялось, и ничего Самир не мог сделать с этим ходом событий… А так хотелось нынешнюю реальность перечеркнуть. Но это только можно было сделать в мыслях.
Вдруг раздался свист. До боли знакомый и неприятный. Засосало под ложечкой – как в первом бою. Самир понял, что их обстреливают. Теперь