Вор заметался по дому, ища путь к спасению, и, не придумав ничего лучшего, нырнул в развороченную дыру в задней стене. С той стороны забора кто-то вскрикнул, послышался шум возни и невнятная брань. Как оказалось, Пулат, тоже не в силах заснуть от навалившихся треволнений и свалившихся на его голову непредвиденных расходов, лежал на топчане, когда заслышал неясный шум во дворе дехканина. Решив выяснить, в чем здесь дело, Пулат слез с топчана и осторожно, на цыпочках приблизился к дыре – что-то еще затеял этот оборванец! Не иначе решил ночью довершить свое черное дело. И вдруг из дыры кто-то набросился на Пулата, и они в обнимку покатились по земле.
Вор, не ожидавший, что его кто-то может подкарауливать с той стороны стены, отчаянно вырывался и визжал, но Пулат с перепугу вцепился в него мертвой хваткой, и упускать своей добычи не собирался. А тем временем двор Пулата озарился огнями факелов и гомоном – это из дому выбежала переполошенная прислуга.
– Сюда, скорее! – пропыхтел Пулат, насилу удерживая беснующегося в его руках незнакомца за рубаху. – Да скорее же вы, остолопы! Уф-ф! Ну, погодите, оборванцы! Я вам покажу и новый дом, и пруд, и гусей. Так вот зачем вам нужна была дыра – вы решили обокрасть меня!
Но в этот момент вору удалось-таки вывернуться, и он, отпихнув от себя разъяренного богатея ногами, рванулся к забору, в один миг оказавшись сначала на винограднике, а затем на крыше дома, откуда он намеревался слинять по широкой кладке забора. Однако, крыша дома не выдержала, и вор, коротко вскрикнув и взмахнув руками, рухнул в образовавшийся пролом. Но злоключения вора на этом не закончились. Крыша вдруг пошла трещинами, стены дома закачались, и на голову неудачливого вора посыпались куски штукатурки и спрессованной с соломой глины. Вконец перепуганный вор уже не кричал, а только тихонько повизгивал, прикрывая голову руками, а над его головой ходили ходуном тяжеленные деревянные балки, и если бы не подоспевший вовремя Икрам, схвативший вора за шкирку и поспешно вытащивший его из дома, тому наверняка пришел бы конец.
Растянувшись на земле подле владельца дома и старика, вор, бледный от ужаса, широко распахнутыми глазами смотрел, как проседает крыша, с неимоверным грохотом рушатся потолочные балки, а стены расползаются угольными зигзагами трещин и обваливаются кривыми угловатыми глыбами.
– Вы… – вор сглотнул, подняв голову, и круглыми глазами уставился сначала на старика, а затем на Икрама, чье грозное и хмурое лицо не обещало ему ничего хорошего. – Вы спасли меня.
– Вот уж чего точно делать не стоило, – сухо произнес Насреддин. – Но жизнь человека священна, даже если он такой проходимец, как ты.
– Простите меня, простите! Ради Аллаха милосердного! – захныкал вор, вцепившись в штанину ходжи и стучась головой в землю.
И тут из дыры в чудом устоявшей задней стене бывшего дома, обратившегося в единый миг в развалины, выбрался Пулат. Богач был с ног до головы покрыт пылью