– Я в этом нисколько и не сомневался. Но попробуй рассуждать как вор.
– Я бы… – задумался Икрам, глядя в усыпанный звездами небосвод. – Я бы искал в потайных местах. Особенно если это очень важная вещь.
– Вот именно, – согласился с ним Насреддин.
– Ну а как ему захочется пить?
– Ты когда-нибудь видал вора, который, орудуя в чужом доме, вдруг решил промочить глотку? Ему нужно поскорее завершить свое черное дело и убраться восвояси подобру-поздорову.
– Ты прав, ходжа. Это глупо, – вынужден был признать Икрам. – И, раз беспокоиться не о чем, тогда давай спать.
– Спокойной ночи, – сказал Насреддин, вытягиваясь на курпаче рядом с дехканином. – Слышишь?
Но Икрам уже не слышал ходжи. Измученный за день, до краев насыщенный различными волнениями, дехканин уснул, лишь стоило ему повернуться на левый бок и подложить под голову жесткую ладонь.
Ходжа, не дождавшись ответа, заложил за голову руки и стал смотреть в небо. Сколько звезд! Будто не звезды то, а россыпь алмазов, переливающихся в лунном сиянии, оброненных каким-то неаккуратным шахом или эмиром. Но звездный свет так же холоден и бесполезен, как и сверкание драгоценных камней, отнимающее разум. Красиво, конечно, но не более. А сколько людей искало (да и до сих пор ищут) ответы на сокровенные вопросы в хитросплетениях звездной паутины. Глупости все это – великолепным звездам нет никакого дела до копошащихся далеко под ними, внизу, людишек, так же, как эмирам и шахам. Делать звездам больше нечего, как заботиться об их благополучии и выстраиваться ради них в некие тайные предначертания судьбы, доступные лишь пониманию избранных шарлатанов. Она, судьба, в руках человека, и никакие звезды не помогут, если лежать и ничего не делать, уповая на небо. Так размышлял Насреддин, вдыхая ночную прохладу и жмурясь на темно-синее бездонное небо. Ему не спалось. Как и многие старики, спал он мало и очень чутко. Но не спалось в эту ночь не только Насреддину.
В богатом доме ворочался в своей душной постели Зариф, постоянно вздыхал и грыз ногти, вымещая на них неясную тревогу и страх перед неизвестностью. Сон никак не шел к нему. Стоило Зарифу сомкнуть веки, как ему начинало чудиться, будто над ним склоняется Насреддин и, посмеиваясь, грозит ему заветной бумагой. Ходжу он представлял себе не иначе как сильным высоким мужчиной с горящими адским огнем глазами, и от этого Зарифу становилось еще страшнее.
А в комнате рядом притаился слуга, вслушиваясь в настороженную тишину дома. Что-то его ждет завтра. Только бы этот проклятый воришка сделал все как надо, и тогда хозяин, конечно же, простит его и забудет о случившейся по его вине неприятности. Но если вор оплошает… Слуге и подумать было страшно, что с ним тогда может произойти, ибо нрав у Зарифа был крутой, кулак тяжелый, а плетка секла так, что с первого удара глаза на лоб вылезали.
Еще, разумеется, не спал вор. Но это была его работа. Направляясь в дом Икрама по приказу главаря шайки, воришка, которому лишь минуло восемнадцать, нисколько не сомневался в успехе дела, порученного ему.