– Скотт? – позвала она, чувствуя, что стала такой же, как ее старшая сестра Аманда, то есть наполовину чокнутой. – Ты же не превратился в призрака, не превратился?
Она не ожидала ответа (маленькая Лизи Дебушер, которая радовалась грозам и не находила достоверным вервольфа, которого показывали в программе «Кино для полуночников», отказывалась в это поверить), но неожиданный порыв ветра, ворвавшийся в открытое окно над кухней, раздувший занавески, поднявший кончики ее все еще влажных волос, принесший ароматы цветов… можно было расценить как ответ. Лизи вновь закрыла глаза и вроде бы услышала едва слышную музыку, не высших сфер, а всего лишь старую песню Хэнка Уильямса[29]: «Прощай, Джо, я должен идти…»
Ее руки покрылись «гусиной кожей».
Но порыв стих, и она стала прежней Лизи. Не Анди, не Канти, не Дарлой; конечно же, не
(одна умчалась на юг)
убежавшей в Майами Джоди. Она была совершенно современной Лизи, Лизи-2006, вдовой Лэндон. Никаких призраков не было. В доме только она, одинокая Лизи.
Но ей хотелось найти эту серебряную лопату, с помощью которой она спасла своего мужа, и он прожил еще шестнадцать лет и написал семь романов. Не говоря уже о фотографии на обложке «Ньюсуик» в 1992 г., психоделический Скотт, ниже – строка «МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ И КУЛЬТ ЛЭНДОНА», набранная большими буквами. Она задалась вопросом, как Роджер «Трусохвост» Дэшмайл воспринимал появление каждого из романов, не говоря уж про фотографию и статью в «Ньюсуик».
Лизи решила, что поищет лопату прямо сейчас, пока не начал таять свет долгого летнего вечера. Были призраки или нет, ей хотелось покинуть амбар и рабочие апартаменты над ним до наступления темноты.
В темных и пыльных клетушках напротив ее так и не доведенного до ума кабинета когда-то держали инструменты и запасные части для сельскохозяйственных машин и механизмов. В то время дом Лэндонов назывался «ферма Шугар-Топ». Самое большое помещение использовалось как курятник, и хотя его уборкой и чисткой занималась компания, специализировавшаяся на такого вида работах, а стены потом побелили (белил их сам Скотт, не раз и не два поминавший Тома Сойера), там все равно остался очень слабый, но, вероятно, въевшийся в пол, стены и потолок аммиачный запах куриного помета. Запах этот Лизи помнила с детства и ненавидела… возможно, потому, что ее бабушка Ди упала и умерла, когда кормила кур.
В двух других клетушках стояли коробки (по большей части картонные ящики из винного магазина), но садовых инструментов, серебряных или из какого другого металла, там не было. В бывшем курятнике