Я думаю: «То ли он не помнит, то ли притворяется, что не помнит своих слов, сказанных на асфальте (насчет того, что он мог бы позвать эту тварь, если бы захотел, мог бы позвать этого длинного мальчика, если бы мне хотелось покончить с ним), и моего ответа о том, что ему надобно замолчать и не поминать это чудище, оставить долбаную тварь в покое…» Я задаюсь вопросом, действительно ли это классический случай забывчивости (как он забыл, что его подстрелили) или какая-то особая забывчивость, когда все плохое сметается в специальный ящик, а потом запирается на ключ. Я задаюсь вопросом, а так ли это важно, если он помнит, как нужно поправляться.
Лежа на кровати (и одновременно летя на волшебном полотнище-самолете в вечном подарке ее сна), Лизи шевельнулась и попыталась крикнуть своему двойнику, попыталась крикнуть, что это имело значение, имело. «Не позволяй ему с этим уйти! – пыталась крикнуть она. – Ты не сможешь забыть это навсегда!» Но еще фрагмент прошлого вспомнился ей, фрагмент их бесконечных карточных игр на Субботнем озере летом. Эти две фразы выкликались, когда игрок хотел заглянуть в сброшенные карты, чтобы посмотреть как минимум предпоследний сброс: «Не трогай! Нельзя откапывать мертвеца!»
Нельзя откапывать мертвеца!
Однако она пытается еще раз. Всей своей немалой силой воли и мысли Лизи-2006 наклоняется вперед, сидя на полотнище-самолете, и посылает телепатическое сообщение: Он прикидывается! СКОТТ ПОМНИТ ВСЕ! своему молодому «Я».
И на какое-то мгновение думает, что сообщение доходит до адресата… знает, что дошло. Лизи-1988 вздрагивает, книга выскальзывает из ее руки и падает на пол. Но прежде чем молодая Лизи успевает повернуться к двери, Скотт Лэндон смотрит на женщину, которая парит в воздухе за дверным проемом, смотрит на свою жену из того времени, когда она уже станет вдовой. Он вновь складывает губы буквой «О», но вместо того, чтобы вновь издать тот ужасный звук, просто дует. Дуновение не сильное, не может быть сильным, с учетом того, что он пережил? Но силы хватает, и полотнище-самолет «ПИЛЬСБЕРИ – ЛУЧШАЯ МУКА» отбрасывает назад, треплет, как стручок ваточника, подхваченный ураганом. Лизи пытается удержаться на полотнище, понимая, что от этого зависит ее жизнь, стены больничного коридора пролетают мимо, но потом этот чертов «самолет» переворачивается, она падает и…
Лизи проснулась, обнаружив, что сидит на кровати. Пот высыхал у нее на лбу и под мышками. В спальне царила относительная прохлада, спасибо потолочному вентилятору, но она чувствовала, что все еще разгорячена, как…
Ну, как раскаленная духовка.
– Пусть