К несчастью, у Майлса был на редкость хороший слух.
– У лорда Финли – годовой доход тридцать тысяч фунтов и золотистые волосы, но его мамаша – сущая мегера. Хотя не такая уж это большая плата за тридцать тысяч фунтов. Как ты считаешь, Лиза? Он немного беспутный, но неплохой танцор. И уже пригласил меня на два танца – оба вальсы! Граф Борленд слишком толстый, но это можно пережить, учитывая титул, деньги и замки, которыми он владеет, – как по-твоему? А мистер Лайон Редмонд очень красив и богат, правда? Я слышала, что по сравнению с Редмондами Крез – жалкий нищий. Говорят, он влюблен по уши в Оливию Эверси, но отношения между их семьями такие же теплые, как между Монтекки и Капулетти. Уверена, их отцы никогда не допустят этого брака, так что давай внесем его в список. Надо, чтобы кто-нибудь представил меня ему.
– Оливия Эверси – не конкурентка тебе, Синтия, – отозвалась ее собеседница. – Мы найдем кого-нибудь, кто тебя представит. Сегодня здесь Майлс Редмонд. Второй сын Редмондов. Кстати, он тоже не женат. Хочешь, представлю?
– Майлс Редмонд?.. А, тот смуглый верзила в очках?! – ужаснулась Синтия. – Он написал какой-то трактат о насекомых, не так ли? Боже, Лиза, ты рехнулась? – Она шутливо стукнула подругу веером по плечу. – Почему я должна довольствоваться скучным вторым сыном, когда могу заполучить наследника?
Они засмеялись, и их смех был таким же мелодичным и звонким, как весенняя капель.
Майлс осторожно попятился, незамеченный.
Он сделал шаг, другой, третий – и врезался в невысокую колонну, поддерживающую статую в греческом стиле. То был Геркулес, совершающий что-то героическое со львом.
На мгновение Майлс уподобился статуе в своей абсолютной неподвижности.
Но первоначальный шок быстро сменился некоторым подобием веселья. Каким же он был простаком во всем, что касалось женщин! Он даже представить себе не мог, что столь холодная расчетливость могла уживаться в такой очаровательной головке. Майлс был поражен, огорчен… в каком-то смысле доволен своим открытием. С этого момента он стал по-новому смотреть на женщин, пытаясь уловить в их глазах направление мыслей. И танцевал с ними так, словно прижимал к себе связку гранат. Женщины стали интереснее ему – не столько тем, что говорили, сколько тем, о чем умалчивали.
Только потом он осознал, какие тектонические сдвиги вызвал в его душе этот эпизод. Он очень с тех пор изменился.
Если бы кто-нибудь сказал в прошлом году Синтии Брайтли, что она будет благодарна за предложение провести часть воскресного вечера в захолустном заведении, названном в честь домашней скотины и растения, она бы расхохоталась в ответ. А затем похлопала бы предложивших ей такое по руке и посоветовала бы не злоупотреблять миндальным ликером. В прошлом году все вечеринки предполагали избыток всего, включая и ликер.
Но ей всегда везло больше, чем она заслуживала, и на этот раз удача явилась в виде странной дружбы с Вайолет