– Маня, глянь, чего ему надо? – бросил через плечо Саша.
– Пишет, что вызов, – я склонилась над механизмом, стараясь не дышать.
– Какой, на хрен, вызов? Мы еще на обеде! – возмутился шофер.
– Диспетчер, вызов приняли, – выстучал по клавиатуре компьютера Саша. Ему, как и мне, было не до капризов. В московскую «Скорую» он попал из Тулы, где долго и безуспешно собирал милостыню в качестве больничного офтальмолога. И если тульским хирургам еще хоть что-то перепадало от спасенных горожан, то офтальмологу приходилось довольствоваться штатным окладом в размере половины ставки московского дворника, выплачиваемым раз в полгода. Так что местом в нашей карете он очень даже дорожил.
– Эх, вы! – огорчился водитель. Через десять минут мы приняли пенсионера с остановкой сердца. Я порадовалась, что не стала лопать гамбургеры. Сейчас они были бы совершенно некстати. Выносить такого рода вызовы гораздо проще на голодный желудок.
– Что ж это делается, люди добрые! – взвыла прямо на входе перекошенная от ярости старушка. – Хоть бы разулись, изверги.
– Где больной? – буркнул исподлобья Саша, сразу почуяв, что в этой чистенькой, заставленной бюстами Ленина и Сталина квартире теплый прием нас не ждет. Вообще люди относятся к врачам «Скорой» двумя строго противоположными образами. Одни подобострастно одобряют, другие возмущенно порицают. Среднего не дано. Бабушка порицала.
– Ирод, наследил-то как, – причитала старушенция, в то время как ее дедушка, судя по всему, собрался сыграть в ящик.
– Что ж такое, прямо с утра, – нахмурился Саша, стоило ему только бросить взгляд на белого, словно лист, пенсионера.
– Иван Михалыч?[6] – уточнила я, хотя с первого взгляда было понятно, что разверзлось перед нами. Острый инфаркт миокарда собственной персоной, к тому же уже вызвавший фибрилляцию.
– Он ветеран! Осторожнее! – продолжала прессинг бабуся, но нам уже было не до нее. Судя по всему, дед уже вполне клинически умер, так что пришлось проигнорировать ее вопли.
– Машка, тащи его на пол, – скомандовал Саша. Я и сама уже хватала пенсионера под плечи.
– Что ж вы делаете! Избивают! – перешла на ультразвук супруга покойничка. Мы же проводили непрямой массаж сердца. Честно говоря, процедура эта сродни тренажеру какого-нибудь элитного фитнес-клуба, при этом желания сражаться еще и с пенсионеркой у нас не было. И сил тоже. Слава богу, на такие ситуации уже давно выработался иммунитет.
– Откуда можно позвонить? – поинтересовалась я, когда деда завели.[7] Хорошо, что обошлось без дефибриллятора.
– Что с ним, он будет жить? – несколько остывшим тоном поинтересовалась бабуся. Вдруг ей пришло в голову, что она была не права? Ну, это вряд ли.
– Будет, – кивнула я и набрала диспетчерскую.
Через сорок