В зарослях табака, побеги которого возвышались вокруг Уильяма, было невыносимо душно, какие-то насекомые с противным щелканьем сыпались за шиворот и кусали руки. Гром барабанов отдавался в груди тревожным эхом.
Уильям упрямо шел вперед, помахивая дубинкой. Он был готов встретить любую опасность лицом к лицу, как и полагается мужчине. Правда, человеку его происхождения не полагалось идти в бой с дубинкой, как какому-нибудь простолюдину. Однако обстоятельства, в которых он находился, были совершенно необычными и свидетелей рядом не было. Мысль об этом почему-то слегка смешила Уильяма. Он испытывал тревогу, пробираясь через пронизанные лунным светом заросли, но на лице его бродила рассеянная усмешка. Он представлял себе, что сейчас могли бы сказать в его адрес братья, которые оба были офицерами и в совершенстве владели военным ремеслом. Немало бы они повеселились, увидев сейчас Уильяма, бесстрашно идущего в разведку с огромной палкой в руках!
Неожиданно плантация кончилась. Уильям вышел на открытое место и остановился как вкопанный. Грохот барабанов был здесь почти нестерпимым. Совсем рядом, за неглубоким овражком, поросшим по обе стороны колючей агавой, разыгрывалось чрезвычайно странное действо.
Уильям увидел большую толпу негров, обступивших кольцом утоптанную площадку, в центре которой горел огромный костер, испускающий желтоватые клубы вонючего дыма. У многих в руках были горящие ветки свечного дерева, осыпавшие окружающих снопами искр. Самих барабанов и тех, кто издавал эти чудовищные звуки, Уильям не мог разглядеть за спинами чернокожих рабов. Сквозь барабанный бой Харт слышал еще отвратительные вопли, то и дело прерывавшие заунывное пение под мерное хлопанье в ладоши десятков пар рук. Дикари пританцовывали в такт этой адской музыке и потрясали какими-то палками с пучками сухой травы на концах. Уильям покрепче сжал палку и осторожно подкрался еще ближе, не в силах оторвать глаз от такого необыкновенного зрелища.
Наконец барабаны стали бить тише и медленнее, и на середину вышел огромный негр, весь разрисованный белыми пятнами и разводами. На голову и плечи его была наброшена шкура ягуара, передние лапы которой оканчивались огромными железными когтями. Следом выступили еще два жреца. Они держали под локти какого-то связанного по рукам и ногам человека, сплошь разрисованного разноцветной глиной. В неровном свете пламени Харт даже не мог определить, к какой расе принадлежит несчастный.
Главный жрец или колдун, Харт не очень в этом разбирался, затянул низким голосом какой-то гимн. Постепенно голос его поднялся почти до крика, и по толпе пробежала какая-то дрожь. Внезапно главный жрец резко взмахнул рукой, сверкнули железные когти, и из распоротой груди жертвы хлынула кровь, которую он принялся собирать в глиняный горшок. Голова и туловище жертвы задергались, она захрипела, но два жреца не давали ей сдвинуться с места, пока колдун не закончит собирать кровь.
Оцепенев от ужаса, Харт, почти терял сознание,