Элеро тут же понял, к чему клонит Орл:
– Мы должны решить сейчас.
– Такие решения не принимаются на скорую руку, – вставила своё слово Маар.
– Но и тянуть с ним мы не можем. Неизвестно, сколько у нас времени. Может, мы уже опоздали? – Враан посмотрел на Хранителя. – Есть ли вообще в этом смысл?
– Я сказал всё, о чём успел прочитать. Теперь решать вам.
Жрец отвернулся к окну, он не мог больше спокойно сидеть. Очень хотелось встать и отойти, не слушая их разговор. Он отодвинул кресло и подошёл к одному из проёмов. Ветер нёс звуки моря, за спиной слышались приглушённые голоса: «Они заговорили шёпотом».
Жрец вздохнул и подставил ветру ладони. «Не хочу их больше слышать, пусть решают сами, в конце концов, это уже вне совета, и мне здесь быть необязательно», – с этой мыслью он развернулся и вышел из зала, оставляя представителей шести родов решать, возможно, самый важный вопрос в его жизни. Ему же предстояло ответить на свои.
Сказанное Хранителем тревожило. Дойдя до парадной лестницы, Жрец шагнул сквозь пространство. Минуя шумный город, он зашел в одну из Башен Первых, поднялся на самый верх и остановился. Дворец Древних со всеми членами Совета остался далеко, Жрец подошёл к проёму и прислонился к стене. Картина, на которую он смотрел, обволакивала спокойствием и, как свежая вода, смывала энергетическую шелуху от только что проведённого собрания. В обычные дни он мог стоять так часами.
Перед взором Жреца лежал древний сад. Теперь его называли именно так – Древний. А ведь когда-то он был просто рощей, саженцами. Но не теперь. Сейчас он стал одним из вечных символов Первых Предков и Древних, олицетворением их сил и знаний, разноцветным бессмертным морем. Жрец любил это место из-за немноголюдности. Попусту лазить из любопытства в одну из твердынь Первых считалось непочтительным. Это никоим образом не могло остановить мальчишек – Враана и Орла, но заметив Жреца, они исчезали так быстро и бесшумно, что многие опытные воины могли бы позавидовать.
«А ведь когда-то я сажал этот сад. Прошлый Жрец, Агнор, говорил, что сначала я должен обуздать себя и стать частью этого мира. Тогда мне нужны были сильные проводники и якоря. И мы решили посадить небольшой сад. А получился настоящий лес. Я сажал его восемь лет, каждый день семь деревьев в шести участках сада в честь Древних, и восемь – в связующей аллее в честь Первых Предков. Действия мои казались странными, а суждения Агнора – неясными, впрочем, как и деревья, которые я сажал. Они были пугающими и в то же время удивительными. Сколько лет прошло, веков…»
Жрец замечал, как прекрасно колыхающееся море под порывами привычного восточного ветра. Иссиня-чёрные Нирвы, деревья Враанов, вздымались вверх, поглощая и уже не выпуская обратно ни капли света, выделяясь тёмными и довольно мрачными пятнами на фоне всего сада. Они обладали матово-чёрными, словно исписанными самим временем стволами и резными тёмными листьями, непохожими один на другой.
Нирвы