– Это песчаный ветер, Аврелий, – ответил Бонифаций; время от времени солнце скрывалось за кружащей завесой песка, приносимого горячим южным ветром. Сердце полководца трепетало от страха. Вот и все, конец уж близок. Смерть все настойчивее и настойчивее стучалась в двери, горя желанием отнять у него ближайшего друга, единственный источник тепла и успокоения в эту чудовищную пору. «Вот к чему привело мое обращение за помощью к Гундериху, королю вандалов», – с ужасом и виной подумал Бонифаций.
В самый разгар приготовлений к отплытию в Африку Гундерих внезапно умер от загадочной болезни. Во главе вандалов встал его единокровный брат, Гейзерих, который погрузил все свое племя на захваченные римские суда и корабли, любезно предоставленные испанскими «хозяевами», и по узкому проливу перевез его по ту сторону Геркулесовых Столпов. Однако, оказавшись в Африке, вандалы не пришли на помощь Бонифацию, а под предводительством своего кровожадного вожака устремились на восток, оставляя за собой разрушение и разорение. Ряды их то и дело пополнялись за счет мятежников-мавров, рабов и донатистов – членов многочисленной и беспощадно преследуемой секты, во главе которой стояли ненавидевшие Рим головорезы.
Парализованный раскаянием, утративший то решительное великолепие, что позволило ему некогда разбить мавров, комит Африки попытался оказать сопротивление захватчикам, но руководил своей армией как-то вяло и нерешительно, что и привело к ужасающим последствиям – войско его не устояло под напором вошедшего в раж противника и бросилось врассыпную. Бонифаций тяжело вздохнул; из-за его исключительного безрассудства Запад потерял самый богатый свой диоцез, дававший империи половину всех ее зерновых культур.
С какой бы радостью положил он сейчас конец своей жизни! При схожих обстоятельствах его предок – тот, кто первым облачился в латы, которые он и сам теперь носил, – ни секунды не раздумывая, вонзил бы в себя свой меч – тот, что висел теперь на боку Бонифация. Но сам комит этого достойного уважения выбора был лишен. Христианство считало самоубийство смертным грехом, как не переставал напоминать ему, возможно, догадываясь о терзаниях друга, Августин: жизнь его теперь мог забрать только Бог.
То, что его конфликт с имперским правительством удалось урегулировать, являлось для Бонифация слабым утешением. Произошло это во многом благодаря посредничеству Августина, друг которого, некто Дарий, человек, пользовавшийся определенным влиянием при дворе, инициировал тщательное расследование причин, побудивших Плацидию отозвать Бонифация и подтолкнувших комита Африки к открытому неповиновению императрице-матери. В силу того, что Аэций какое-то время отсутствовал в Галлии, следственной комиссии удалось