– Ядерных исследований? – на всякий случай переспросил Лэнгдон, абсолютно уверенный в правильности своего перевода названия с французского.
Водитель не ответил: склонившись чуть ли не до пола, он увлеченно крутил ручки автомагнитолы.
– Вот мы и приехали, – покряхтывая, распрямил он спину. – Здесь вас должен встречать директор.
Лэнгдон увидел, как из дверей здания выкатывается инвалидное кресло-коляска. Сидящему в ней человеку на вид можно было дать лет шестьдесят. Костлявый, ни единого волоска на поблескивающем черепе, вызывающе выпяченный подбородок. Человек был одет в белый халат, а на подножке кресла неподвижно покоились ноги в сверкающих лаком вечерних туфлях. Даже на расстоянии его глаза казались совершенно безжизненными – точь-в-точь два тускло-серых камешка.
– Это он? – спросил Лэнгдон.
Пилот вскинул голову.
– Ох, чтоб тебя… – Он с мрачной ухмылкой обернулся к Лэнгдону. – Легок на помине!
Не имея никакого представления о том, что его ждет, Лэнгдон нерешительно вылез из автомобиля.
Приблизившись, человек в кресле-коляске протянул ему холодную влажную ладонь.
– Мистер Лэнгдон? Мы с вами говорили по телефону. Я Максимилиан Колер.
Глава 7
Генерального директора ЦЕРНа Максимилиана Колера за глаза называли кайзером. Титул этот ему присвоили больше из благоговейного ужаса, который он внушал, нежели из почтения к владыке, правившему своей вотчиной с трона на колесиках. Хотя мало кто в центре знал его лично, там рассказывали множество ужасных историй о том, как он стал калекой. Некоторые недолюбливали его за черствость и язвительность, однако не признавать его безграничную преданность чистой науке не мог никто.
Пробыв в компании Колера всего несколько минут, Лэнгдон успел ощутить, что директор – человек, застегнутый на все пуговицы и никого близко к себе не подпускающий. Чтобы успеть за инвалидным креслом с электромотором, быстро катившимся к главному входу, ему приходилось то и дело переходить на трусцу. Такого кресла Лэнгдон еще никогда в жизни не видел – оно было буквально напичкано электронными устройствами, включая многоканальный телефон, пейджинговую систему, компьютер и даже миниатюрную съемную видеокамеру. Этакий мобильный командный пункт кайзера Колера.
Вслед за креслом Лэнгдон через автоматически открывающиеся двери вошел в просторный вестибюль центра.
Стеклянный собор, хмыкнул про себя американец, поднимая глаза к потолку и увидев вместо него небо.
Над его головой голубовато отсвечивала стеклянная крыша, сквозь которую послеполуденное солнце щедро лило свои лучи, разбрасывая по облицованным белой плиткой стенам и мраморному полу геометрически правильные узоры и придавая интерьеру вестибюля вид пышного великолепия. Воздух здесь был настолько