– Ой, а Степанова у нас влюбилась, – томно тянет Мазурова на большой перемене.
Мальчишки глупо ухмыляются. Девчонки приторно охают.
– Зачем ты? – пугается Маша.
– А чего такого-то? Я вот не влюбилась и готова всем об этом рассказать!
И тогда Маша выпрямляется. Да, да, она влюбилась! Назло всем! На зависть всем. Он принадлежит только ей! Он ее. И он всегда с ней будет!
– А кто он?
– Откуда?
– Богат?
– Где встретились?
Пришлось доставать фотографию, краснея, рассказывать о Черемыше, о реке Катунь, о великих алтайских богах, что соединили их, о зеленом спасжилете.
Конечно, нашлись те, кто сказал, что он не красив, кто стал выспрашивать про секс, про поцелуи и про все то грязное, что в их представлении называлось красивым словом «любовь». Маша отвечала, понимая, что чем больше рассказывает, тем больше побеждает их всех, еще таких маленьких, таких глупых и недалеких, для кого любовь – это тупые обжимания в подъезде. Над ней потом шутили, зло и глупо, но все напрасно. Она сильнее, потому что не одна. Она с ним.
Летели эсэмэски. Он каждый день бывал в городе, но не всегда мог приехать. В телефоне звучал радостный ответ:
– Привет! Как живешь? Многому научилась за день?
Маша отвечала.
– Какая ты умница! Привезу тебе шоколадку.
– Когда?
– Извини, у меня вторая линия, я сейчас перезвоню.
Сердце стучало в горле – и оттого, что разговор внезапно прервался, и оттого, что сейчас снова будет говорить.
– Я все придумал, – смеялся он через минуту. – Встречаемся завтра. Парадная одежда не требуется.
Они долго ехали, а потом сидели в полной темноте. Это был ресторан слепых. Чтобы человек почувствовал себя немножко «без глаз», в зале не было света. Поначалу от темноты перед Машей плясали цветовые пятна, но потом она привыкла. Даже не так. Она перестала замечать темноту, она растворилась в ней, мир вошел в нее. Вошел вместе с Олегом. Маша долго шарила по столу, задевая тарелки, наконец нашла его руку.
– Я люблю тебя, – прошептала, чувствуя себя героем плохой картины. – Мне очень хочется, чтобы ты со мной был всегда. Чтобы ты был мой.
Олег негромко рассмеялся.
– Что за собственнические наклонности? Откуда это в тебе? Мне казалось, современные девицы больше ценят свободу.
– Но ведь ты и есть моя свобода. Без тебя я не свободна.
Пф, сколько пафоса в ее словах. Словно в голове всплыло с десяток прочитанных книг про любовь.
– А ты меня любишь? – спросила тихо.
Темнота позволяла все. Даже такие вопросы задавать. А потом спокойно выслушивать ответ.
– Люблю.
Сердце, конечно, заколотилось