Климов при этом посмотрел на Шатова так, будто это Шатов убил женщину.
Сергиевский стоял в стороне, безучастно рассматривая все происходящее, поэтому был единственным, кто услышал тихую реплику Шатова.
– Что ты сказал? – переспросил майор.
– Его кто-то спугнул, – повторил Шатов чуть громче.
– О! – восхитился Климов. – Наш интеллектуал изволил сделать заключение!
– Господин Шатов сейчас еще скажут нам, где прячется злоумышленник! – подхватил Балазанов.
Оба подошли к Шатову.
Шатов демонстративно смотрел мимо них, на Сергиевского. Это все ерунда. Эти подколки ничего не значили. Эти подколки – мелочь, по сравнению с тем, что творится в душе у Шатова. Ерунда. Чушь. Мелочь…
– С чего ты взял? – не оборачиваясь спросил Сергиевский.
– Он даже не оттащил ее с дорожки. Чуть в сторону ее отодвинуть – и все, неделю бы искали.
– Пока не завонялась бы, – вставил Климов.
Балазанов хмыкнул.
– А ее нашли минут через пятнадцать после убийства, – сказал Сергиевский. – И сразу же позвонили по ноль-два. И клянутся, что никого возле тела не видели.
– Выходит, что какой-то сознательный прохожий заметил процесс, сдрейфил и убыл в неизвестном направлении… – подвел итог Балазанов. – А мы снова имеем труп.
– И этого засранца, – добавил Климов, с интересом глянув на Шатова.
Похоже, они поспорили, на ком первом сорвется Шатов. Фиг вам, подумал Шатов, не дождетесь.
– Поехали, – майор оглянулся на поликлинику, из которой как раз появился еще один опер, старлей, которого все звали Рыжим.
– Что там? – спросил Рыжего Климов.
– Наша дама.
– Письмо? Записка?
– Он записан к ней на прием. На восемнадцать двадцать.
– Приболел, значит… – усмехнулся Климов.
Шатов, скрипнув зубами, отвернулся и пошел к микроавтобусу.
– Рыжий, останешься здесь, – приказал Сергиевский, – всех опросишь – там в регистратуре, на входе.
– Понял…
– Не слышу энтузиазма.
– Никто не следит за листами самозаписи, – кисло протянул Рыжий. – За сегодня прошло сотни две больных.
– Печально, – согласился Сергиевский, – но ничего не попишешь. Заодно посети всех, кто был на сегодня записан к Фетисовой, пообщайся, выясни, не видели ли они того, кто записался на восемнадцать двадцать.
– Фигня все это, – вмешался Балазанов, – снова пустышка.
– Глухарем больше – глухарем меньше… – философски сказал Климов. – Если хотите знать мое мнение…
– Не хочу, – отрезал Сергиевский. – В машину.
– Жрать охота, – сообщил Климов, захлопнув за собой дверцу микроавтобуса.
Шатов привычно устроился на заднем сидении. Машина несколько не соответствовала нищему имиджу отечественной милиции. Микроавтобус «мицубиси» цвета «металлик» с кондиционером и аудиосистемой мог принадлежать