– Я был не прав. Я умираю в твоих руках…
И глаза застыли… Первый раз увидел, как умирает человек. Много видел мертвых, но как умирает – впервые.
Очнулся. Медлить было нельзя. Знал, что следят. Достал кошелек и положил рядом. Оглянулся. Улица была пуста. Его слова оказались пророческими. Он знал, как умрет.
14 декабря 1833 года Каспер Хаузер был найден мертвым с ножом в груди. Рядом лежал кошелек, в котором полиция нашла записку, изготовленную таким образом, что прочесть её можно было только в зеркальном отражении:
Записка, найденная в кошельке
«Хаузер вам сможет точно описать, как я выгляжу и откуда я взялся. Чтобы не утруждать Хаузера, я хочу сам сказать вам, откуда я _ _ я появился с _ _ баварской границы _ _ на реке _ _ я вам даже имя скажу: М. Л. О.».
Под «М.Л.О» зашифровал фазу: MALEDICTIS LAPIS OFFENSIONIS (ОБРЕЧЕННЫЙ КАМЕНЬ ПРЕТКНОВЕНИЯ). Для меня – «обреченный». Для них – «камень преткновения». Пусть поломают голову.
На следующий день уехал их Нюрнберга в Венгрию, в Обуду, и уже там получил письмо следующего содержания:
«Вам повезло, что так случилось. Мы смотрели за Вами. Вы все делали правильно, но… Больше тревожить не будем, но надеемся на Вас. Считайте это за наказание».
Ну что же. Плохо то, что смотрели, но не заметил. Хорошо то, что не будут тревожить. Не будут, так не будут. Словно камень с души упал. Но почему – наказание?!…
Вместе с письмом получил солидный кошелек «вознаграждения» – как это потом стал называть – серебряные монеты (потом купюры) именно тех стран, где совершались события… Не скажу, что их было много, но позволяли перебраться в другую страну и начать жизнь заново. Это «гонорар» стал постоянным.
FAMILIA (СЕМЬЯ)
Мать умерла от бубонной чумы в 1848 году, ее тогда еще не умели лечить. После ее смерти отец уехал в неизвестном направлении и больше его никогда не видел.
Для себя решил сразу – семью не заводить. По крайней мере пока не почувствую вкус еды. Не хотел горя и разочарования близким и самому пройти то, через что прошел отец. Так лучше всем.
Недавно был в музее павшим воинам. Там, среди многих экспонатов, запомнился один, который позволяет обосновать решение быть одним: похоронка. Мать отправила сына на войну, и он погиб. Вместе с цинковым гробом, который не открыть, чтобы обнять и поцеловать своего ребенка на прощание – пожелтевший листок формата А-4, где красивым почерком чернильным пером написаны жуткие слова:
«Уважаемая Кира Петровна! С глубоким прискорбием сообщаем, что Ваш сын, Семенов Александр Григорьевич,