– Дом сгорел задолго до того, как я стал призраком. Пока я не попал в тело Билли, мне было непонятно, почему это место удерживало меня. Я просто знал, что не могу отойти от него дальше, чем на сотню футов.
– А что ты чувствовал, когда пытался пересечь границы места?
– Если я удалялся больше, чем на сотню футов… – Он немного подумал и сократил описание: – Все становилось очень плохо. Мне приходилось возвращаться.
Меня озарило странное понимание:
– Тебе казалось, что в твое тело вливалась ледяная вода?
Он бросил на меня сочувствующий взгляд:
– Нет. В моем случае это больше походило на ослепительный свет и ветер, который разрывал меня на части.
Мы посмотрели друг другу в глаза, представляя ад, уготовленный для каждого из нас. «Неужели Бог такой безжалостный, – подумала я. – Как Он может мучить Джеймса?» Наказывая меня, Он действовал справедливо. Я чувствовала, что совершила какой-то непростительный грех. Но Джеймс!.. Это было неправильно.
– Ты провел почти сто лет на одном акре земли? – спросила я. – В абсолютном одиночестве?
– Через несколько лет там разбили общественный парк, – ответил он.
Мне захотелось заплакать.
– И у тебя не было ни книг, ни света лампы по ночам?
– Иногда люди читали в парке книги. В основном ужастики или комиксы.
– Никакой поэзии, – прошептала я. – Ни Шекспира, ни Остина.
Наверное, Джеймс решил развеселить меня.
– Прикинь, – сказал он с лукавой улыбкой. – Однажды я сидел с десятилетней девочкой и читал ее комикс о Франкенштейне.
– Это просто чудовищно!
– Теперь все в порядке.
Джеймс заметил, что я готова разреветься. Он сунул руку в карман и сконфуженно усмехнулся:
– Я хотел предложить тебе носовой платок, но вспомнил, что у меня никогда не было его. И даже если бы был…
Его слова рассмешили меня:
– А что ты вспомнил из прошлой жизни?
Он выпрямился, когда мимо стеклянной будки прошел школьный уборщик.
– Пока это только фрагменты. У нас был миндалевый сад и флюгер с бегущей лошадью.
Джеймс задумчиво помолчал.
– В раннем детстве мне подарили качалку в виде коня. Его звали Угольком, потому что его хвост обгорел, когда он стоял слишком близко к камину.
Внезапно я почувствовала себя тонкой и холодной, как жестянка. Перед моими глазами промелькнул образ маленькой девочки. Белокурые волосы свесились над деревянным ягненком – игрушкой на колесиках.
– Мою собаку звали Ножик, – продолжил Джеймс. – Я вспомнил, как кузен учил меня плавать. В тот год мы сделали плот и едва не утонули в реке.
Он засмеялся, затем заметил испуг на моем лице и озабоченно спросил:
– Мои слова напугали тебя?
– Что еще к тебе вернулось?
Мне не хотелось слушать про то, как кто-то тонул в холодной