Телефон его не отвечал. Крышечкина пошла в транспортную полицию. Она нажала на кнопку, дверь открылась, за стальной решеткой сидел дежурный полицейский.
– Наверное, только вы мне сможете помочь, – сказала ему Крышечкина очень строго. – Я встречаю важную персону – господина Ч. Он выехал сегодня утром из Рязани неизвестным поездом. Если я не встречу его, последствия будут самые тяжелые. В гневе он разнесет вокзал.
Полицейский взглянул на Крышечкину и понял, что иначе нельзя. Нельзя не сообщить ей данные прибытия господина Ч.
В транспортной полиции работают самые лучшие полицейские. Дежурный записал номер телефона Крышечкиной и попросил ее немного погулять. Не успела она сделать возле здания полиции несколько кругов с заложенными за спину руками, как раздался звонок полицейского. Голос у него был очень довольный.
– Господин Ч. едет из Рязани поездом №№ в вагоне 24, место 7. Поезд прибывает в 19 часов по местному времени.
– Спасибо! – обрадовалась Крышечкина.
В нашем повествовании единственный раз слова «Господин Ч.» прозвучали не из уст повествователя, а полицейского. Мы всегда ожидали, что господин Ч. что-нибудь натворит, и он натворил.
Крышечкина поехала домой на восток, чтобы через два часа выехать на запад в сторону вокзала. Стояла осень, начало октября. Листья были желтые, асфальт и земля темные и влажные.
В 18.30 такси доставило ее к вокзалу, и там она застыла в ожидании, когда же зажжется строка табло с номером пути прибытия поезда. Когда этот вокзал построили в 1908 году, табло не было, не зажигалось, все пассажирские поезда прибывали на первый путь. Крышечкиной тогда не было, бабушки и дедушки ее еще не родились. Было просторно и весело.
Мария Семеновна была девочкой.
Несколько раз Крышечкина выходила на улицу и возвращалась вновь. Пропускник-металлоискатель тихонько тенькал, пропуская ее. Металлическими у Крышечкиной были пряжка ремня на джинсах и пряжка на демисезонных сапожках. Этот пропускник еще никогда не сталкивался с проносом к пассажирским поездам оружия и снарядов.
Двойственные чувства преследовали Крышечкину. Это были радость встречи и осадок горечи. Два пряника, из которых ей ни одного не досталось, вспоминались ей. Было и смущение: неужели у поезда 24 вагона? Или полицейский ошибся? Не может быть? Чтобы ошибся? Чтобы было 24 вагона? Это раньше столько могло быть, четверть века назад. «Четверть века назад, четверть века назад», – будто стучали колеса. А это были мысли Крышечкиной.
Наконец, табло высветило путь прибытия, раздался громовой голос сверху:
– Поезд №№ прибывает на 7 путь. Вагоны 24, 25,26 находятся в … состава.
– Где, где? – растерянно спросила Крышечкина женщину, мимо нее устремлявшуюся с тяжелыми сумками в подземный переход.
– Или