Марат поднял голову, протер глаза и улыбнулся Луи. Впервые Тюренн увидел в нем стариковские или отеческие черты, такие неожиданные для образа кровожадного Друга народа.
– Мой друг! Гражданин Луи, – обрадовался Марат. – Садись, у меня есть к тебе дело.
Луи впервые услышал в хриплом голосе Жана ноты искренней радости. Он пожал дрожавшую руку знаменитого революционера и присел на край неубранной постели. На одеяле из грубой ткани лежали исписанные листы и несколько книг с потертыми обложками. Даже перед сном Марат не прекращал работу.
– Луи, мне нужна твоя помощь, – сказал Марат. – В Конвенте и в Комитете меня боятся, но не как революционера, а как сумасшедшего, вроде маркиза де Сада. Поговори с Робеспьером, скажи ему, что он может полностью положиться на меня. Я действительно желаю раздавить жирондистов вместе с Робеспьером.
Тюренн пристально смотрел на Марата и понимал, что тот как боец угасает. У него есть любовь парижан, боготворивших его образ сродни с мученическим; у него есть газета, которая возвысила его до небес. Но дрожавшие руки Марата показали бессилие революционера.
– Жан, я сделаю все, чтобы с Робеспьером у вас был тесный союз.
– Мне надо держаться, но мои силы… Мои силы иссякают, Луи! Каждый день для меня – испытание. Я не тот молодой человек, что выживал в чужой стране, я не тот врач, который поднимал на ноги своих пациентов. Однажды я перенес удар, и новый вот-вот настигнет меня! Луи, мне нужна опора, с одной Марил я не смогу одержать верх. Вокруг меня появились новые лица, и они… Они дерзкие, наглые и опасные… Знаешь, я иногда мечтаю о тихом уголке. Хочется все бросить и посвятить себя медицине в тихом и маленьком городке.
Через два дня Тюренн посетил Робеспьера и поведал о последних событиях, связанных с охраной королевы и раскрытием тайны Дюмурье. Робеспьер сидел в кресле у камина, непричесанный, без парика, а уставший от постоянных нападок жирондистов Сен-Жюст стоял у окна и из последних сил запоминал слова Луи. Дом Дюпле для Робеспьера служил тихим ласковым пристанищем после революционных потрясений в снедаемом страданиями государстве. Он научился на несколько часов уходить туда, где внутренний мир цветет, благоухает его любимыми цветами, где голуби летают под розовеющим куполом неба.
– Значит, Марат хочет укрепить союз с нами. Он прав, – поддержал идею Робеспьер, прерывая свои грезы. – В такое время сложно руководствоваться только законом, нам нужен аргумент острее и эффективнее, чем слово. Марат – это действие. Пусть он горяч и неуправляем, но он пугает многих депутатов.
– Если он готов идти на такой шаг, то пусть предоставит список всех своих информаторов, тогда объединим наши силы, и тебе, Луи, станет намного легче работать, – сказал Сен-Жюст в привычной холодной манере.
– Наоборот, чем больше карт в руке, тем больше сил надо приложить, чтобы они не остались в конце игры, – рассмеялся Луи. – Я не против союза наших осведомителей. Но увольте, мне не под силу такой механизм.
– Что