У меня богатое воображение, но вот представить себе вечно угрюмого, ворчащего громилу Шрама хихикающим мне как-то не удавалось. Меня так поразило это зрелище, что я уставился на него с отпавшей челюстью.
– Босс, тут вам ребята хотят подарок сделать… В знак уважения, восхищения, и все в таком духе…
– Ну-ну… И что же эти ребята придумали, что вызвало у тебя такую реакцию… Полтонны конопли?
– Почти… Не, вы не подумайте, ребята от чистого сердца, серьезно…
– Шрам, ты сначала на себя в зеркало посмотри, а потом говори слово «серьезно»!
В это время из соседнего зала открылась дверь, и через нее внесли… здоровую ростовую каргазийскую вазу, расписанную сценами охоты… За моей спиной предательски захрюкал от еле сдерживаемого смеха Шрам.
– Слушай, шутник, ты мне скажи: а если я ее сейчас о твою голову разобью?
– Босс! – Шрам посмотрел на меня с укоризной, которая мигом сменила его хихикающее выражение лица. – Вы совсем ничего не понимаете! Во всем мире практически нет одинаковых каргазийских ваз, а уж ростовых – вообще единицы! Единственная известная мне пара стоит в тронном зале самого короля Каргазии. Да все коллекционеры и богачи мира слюной изойдут от зависти, если узнают, что кто-то сумел собрать вторую пару! Подозреваю, что вы – единственный человек в мире, что не в состоянии понять, каким богатством теперь обладаете!
– Шрам, но это же простая ваза, просто здоровая и тонкая! Ну чего в ней такого?
– Это же тончайший каргазийский фарфор! Она бесценна!
– Тогда забирай обе, если ты такой ценитель прекрасного!
От моего заявления Шрам впал в глубочайший ступор.
– А… а куда я их поставлю? – спросил он севшим голосом. – У меня в комнате и места-то нет…
– А вот это уже твои проблемы! – злорадно припечатал я и спешно покинул пиратский особняк, нервно хихикая, как пять минут назад хихикал мой друг.
До наступления вечера мои ребята разбили вполне приличный лагерь и разместили сторожевые посты. Я решил, не