Директор убежал в свой кабинет и вернулся с пожелтевшей газетой «Сельская жизнь». В статье, которую я прочел, говорилось, что группа подмосковных ученых во главе с доктором сельскохозяйственных наук (он еще и доктор наук!) вывела новый сорт огурцов «Подмосковный» и была награждена ценными подарками.
– А какие подарки? – зачем-то спросил я.
– «ВЭФ-транзистор» и почетная грамота! – с гордостью сказал он, указав взглядом на стену, где висела эта грамота.
Мне было стыдно. Чувствовал я себя ужасно. Передо мной в какой-то лакейской позе в видавшем виды костюме стоял доктор наук. Не какой-то рыночный торгаш, а нормальный русский трудяга, который всю жизнь выводил сорт «Подмосковный», не нужный теперь никому.
– А сейчас мы работаем над сортом «Подмосковный Люкс», только финансирования нет, – тихо сказал он.
Я выложил на стол все пачки денег, которые у меня были, и пожалел, что не взял с собой больше.
– Здесь очень много, – оглядываясь, сказал он. – Здесь в три раза больше, чем надо.
– Это на новый сорт. Нам, фермерам, очень нужен ваш огурец.
– Так нельзя. Надо как-то оформить, – лопотал он.
– У меня нет времени, – ответил я.
– Как ваша фамилия? Я включу вас в список разработчиков как спонсора…
– Спасибо, не надо, – я уже выбегал из кабинета. Мне хотелось побыстрее смыться.
– Нет, нет, так нельзя, надо пересчитать, записать… – неслось мне в спину.
Магазин работал в три смены, хот я именно как магазин он не работал вообще. Вывеска «Учет» вросла в дверь. Внутри кипела работа. Перебрать четыреста килограммов – дело нелегкое! Наступал звездный час огурца «Подмосковный». Никогда еще этот сорт не продавался (да, уверен, и не будет, хотя очень хочу ошибаться) так дорого! Оставшиеся после переборки семена я дал команду раздать бабулькам-дачницам – по сто граммов в руки. Для солидности. Поставил условие: предъявить пенсионное удостоверение. Вот бы порадовался доктор наук, увидев, какой ажиотаж вокруг его сорта…
На Новый год мы съездили в Таиланд. Я рассекал на новой BMW. И все вроде было хорошо…
Первые числа марта. Я курил на ступеньках магазина. Солнце светило ярко, но пока еще не грело.
Группу этих граждан я заметил издалека. Их было человек десять-двенадцать. Многие из них были одеты явно не по сезону, и встревоженные лица в совокупности с морозом выглядели еще суровее. Их выражение не предвещало ничего хорошего. Смываться было поздно: они заметили меня и прибавили шаг. Возглавлял процессию брюнет средних лет, очень подвижный. За ним шли «молодой» и остальные. Подойдя ко мне, они заговорили все разом, и, хоть я не понимал ни слова, это были явно не слова благодарности. «Подвижный» гаркнул им что-то на своем языке, и они замолчали. Жестикулируя, он подошел ко мне почти