и землю, что любила нас,
и влагу жалкую у глаз,
и страх— прощения моля, —
мы славим скорбными словами.
Будь проклят век, родивший нас!
Под нами нищая земля,
бездушная звезда над нами.
1985
Из деревни – бывшим
Чего добились вы? Блестящего расчёта: Губ шевелящихся отнять вы не могли.
Здесь по ночам светло. На щёлк и посвист птичий
струят созвездья свет, неясный до поры.
Здесь сутки напролёт плотину-невеличку
городят на реке усердники-бобры.
(Всё нужное – в душе, всё прочее – излишки.)
Здесь по утрам в окно накат и плеск листвы,
а ввечеру огонь в печи и шелест книжки.
…Чего добились вы, лишив меня Москвы?
2009
На пороге
Близятся сроки, – и голос мой глуше,
слово прозрачней, смиренней мечта.
Глянешь окрест ли – всё мёртвые души,
в душу ли глянешь – в душе маета.
Славы хотел он – и не было славы.
(Позже ты понял, светлея лицом,
что и не надо бесовской отравы, —
с л а в ы —
средь мёртвых прослыть
м е р т в е ц о м, —
многого стоит, да малое значит.)
Но заходила хмельная удача
в мой полуночный незапертый дом,
мокрые ножки у печки сушила,
рученьки грела над поздним огнём,
песенки пела – да сердце пьянила.
Счастлив он был, – ему недруги мстили,
грустная Муза с ним дружбу водила,
жёны ласкали и девы любили, —
где мои годы? Пропали, уплыли, —
пыль? или дымный туман впереди?
облак ли лёгкий? гляди не гляди —
в с ё маета. Да беда впереди.
Не разминёшься, дружок.
Выходи.
1986
В парке
– Если завтра война, если завтра в поход… —
обрывая рыданьями фразу,
полупьяный калека в аллее поёт —
однорукий циклоп,
одноглазый…
И фуражку, глухую к людским пятакам,
и провал под повязкой незрячий
возмущённые туши гуляющих дам
заслоняют от взглядов ребячьих.
Я смотрю со скамейки вослед пацану.
Как он весел! Ах, как он смеётся!
Мы про наших и немцев играли в войну,
про кого же ему доведётся?..
1979; из рукописи книги «Городская окраина»
«Бросить вёсла, и парус тугой опустить…»
Бросить вёсла, и парус тугой опустить,
И по воле теченья безвольному плыть.
Без руля, по теченью, спустя рукава,
Плыть на стрежне крутом, огибать острова.
Повторить наудачу смертельный изгиб,
Где в отчаянье прежде плывущий погиб.
Нет приюта душе, но и духу – оков.
И для пристани нет по бортам берегов.
Сам в себе заплутавший – во лжи расписной,
Не прельстит славословием берег