Ник небрежно, с чувством собственного достоинства, поднялся, подошёл к стенке, взял гитару в руки, вернулся на своё место, демонстративно взял несколько аккордов, умело повертел колки, настраивая инструмент.
«Ну держитесь, господа блатные из тридцатых, – подумалось. – Сейчас будет вам цыганочка – с выходом из-за печки».
И вжарил:
Гоп-стоп, мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп, ты много на себя взяла.
Теперь расплачиваться поздно,
Посмотри на эти звёзды.
Посмотри на это небо,
Взглядом, слышь, тверёзым…
Ну, и так далее.
Произвело впечатление, прониклись слушатели. Когда песня отзвучала, лишь только один из Корявых выдохнул восхищённо, да Лёха Сизый попросил хрипло:
– Ещё! Ещё давай! Наяривай…
Ник дважды просить себя не заставил и выдал: «Фраер, толстый фраер – на рояле нам играет», «Заходите к нам на огонёк, пела скрипка ласково, и так – нежно», «На улице Гороховой – ажиотаж. Урицкий всё Чека вооружает».
Жаль, Александра Яковлевича здесь не было, то-то порадовался бы, родимый. Таких зрителей благодарных увидеть – удовольствие несказанное: приоткрытые от удивления рты, скупые слезинки в уголках глаз…
Когда Ник до «Владимирского централа» добрался – незабвенного Михаила Круга, – публика уже подпевала вовсю, вернее, припев орала истошно. Особенно Корявые старались, хором нестройным.
По окончанию «Централа» в замке противно заскрипел ключ, дверь приоткрылась, и появившийся на пороге Сидорчук недовольно зашипел:
– Обнаглели совсем, ухари? Прекращайте орать. В карцер захотели? А ты, новенький, пой, потише только. Что-нибудь душевное давай. Я дверь закрывать не буду, тоже послушаю чуток.
Душевное? Пожалуйста.
Далее последовало: «Я не старый, но поверь – уже седой», «Стало мне грустно вдруг, осень стоит за окном», ещё что-то.
Но особенно слушателям понравилась давняя песенка Аркаши Северного – «Мишки». Правда, Ник и от себя пару куплетов добавил, сочинённых ещё в стройотрядовскую бытность.
– Заплутали мишки, заплутали, заблудились в паутинках улиц… – задушевно выводил Ник, а про себя сомневался: «Заплутали мишки…. А не про меня ли это? Может, это я и заплутал? Во времени…»
Так вот Ник и стал местным «авторитетом»: отвели ему лучшие нары – рядом с Сизым, освободили от всяческих хозяйственных работ.
Не жизнь, а малина: с утра завтрак скромный – чаёк жидкий с хлебушком, потом часовая прогулка во дворе, музицирование, обед с полноценной баландой, снова – песенки разные, ужин – в точности