Глазастая, ушастая беда. Дарья Донцова

отношения. В чем-то мы похожи. Владимир не любит гостей, он всегда старается зарыться в песок, когда Николетта устраивает очередное суаре. Как правило, он появляется в начале вечера, всем улыбается, раздает дамам комплименты, мужчинам рукопожатия, фланирует минут двадцать среди гостей, а потом испаряется. Хозяин дома сделал свое дело, всех поприветствовал, хозяин может уйти. Как-то раз мы с ним стояли вместе с Кокой, Макой и еще с кем-то, вели светскую беседу об искусстве, дамы активно обсуждали, являлся ли Моцарт геем или слухи о его нетрадиционной ориентации просто сплетни. Внезапно у нас с отчимом почти одновременно ожили мобильные.

      – О! – воскликнул Владимир. – Непредвиденный поворот. Сейчас приеду.

      – Так, так, – протянул я. – А полицию вызывали? Уже мчусь.

      – Только не говорите, что едете на работу, – возмутилась Кока.

      Владимир пожал плечами.

      – Бизнес непредсказуем!

      – Клиент попал в трудную ситуацию, – объяснил я.

      Мы с отчимом слаженно ретировались с вечеринки и оказались во дворе.

      – Я плачу мужику, который звонит мне в определенный час и вешает трубку, услышав, что ему ответили, – подмигнул мне Володя, – я не могу находиться в обществе Зюки, Коки, Люки и прочих более получаса.

      – А мне звонит Борис, – признался я, – всегда стараюсь удрать с суаре побыстрее.

      Но сегодня применить этот трюк – быстро улепетнуть – не удастся. Мы будем сидеть в зале, придется выключить телефоны.

      – Три часа в опере, – простонал Владимир, – в окружении заклятых подруг жены я не выдержу.

      – Уходи, – посоветовал я.

      – Николетта обидится, – вздохнул отчим.

      – Я останусь, прикрою тебя, – пообещал я.

      – Спасибо, Ваня, за великодушное предложение, – сказал Владимир. – Но как удрать-то?

      Меня осенило.

      – Я знаю способ. Тут наверняка есть буфет. Вам очень дорог пиджак, который вы сегодня надели?

      – Да нет, – удивился Володя.

      – А рубашка? – допытывался я.

      – Она отнюдь не сакральная, – ответил отчим.

      – Выбирайте, что вам меньше жалко: сорочку или сюртук? – спросил я, входя в буфет. – О! Тут варят кофе! Прекрасно.

      – Ваня, остановись, – попросил отчим, видя, что я направился к барной стойке. Но я уже заказал тройную порцию холодного кофе и, вернувшись к столику, за которым устроился Володя, спросил:

      – Так как? Рубашка? Пиджак? Что вам дороже?

      – Я равнодушен к одежде, – признался Володя.

      – Вот и хорошо, – обрадовался я, выливая кофе на грудь отчиму, – и на пиджак немного попало, и рубашке конец!

      Он открыл рот, потом закрыл.

      – Вот вы где! – закричала Николетта, – ушли, не сказав куда! Уже в зал приглашают! Владимир!

      – Да, дорогая? – ответил отчим.

      – На кого ты похож! – пришла в негодование маменька.

      – Вроде с утра в зеркале выглядел нормально, – ответил супруг.

      – Ужас! – взвизгнула Николетта. – Что с твоим костюмом?

      – Прости,