– Сегодня вечером я занята в «Вие».
– А где Костюкова?
Из-за шкафа вышла полная женщина со скрученным пучком волос и в вязаном пончо:
– Костюкова на больничном. Панночку играет Кропоткина. Разве не вы ее вызвали?
– В первый раз слышу! Костюкова когда-нибудь бывает здоровой?! – сверкнув глазами, справился Магит. – Скажите мне, Терехина!
Женщина в пончо вернулась на свой стул за шкафом, и оттуда прозвучал ее голос:
– Я – завтруппой, а не господь бог.
Сбавив тон, Магит оглянулся на Лионеллу и указал взглядом на женщину:
– Кстати, познакомьтесь, наша завтруппой – Елена Васильевна Терехина.
Та кивнула, и Лионелла ответила тем же.
– Ну так что? – напомнила о себе Кропоткина.
– Идите, – нехотя проронил Магит. – Хотя могли бы и задержаться. Времени до премьеры мало, а до спектакля еще три часа.
– Хочу внутренне настроиться, вжиться в роль, – сказала Кропоткина.
– Побойтесь бога, голубушка! – одернула ее Петрушанская. – Во что там вживаться? У вас всего несколько фраз. Пять минут в гробу помотают, и вся недолга.
– Маленькие роли играть сложнее! – занозисто возразила Кропоткина. – Но вам этого не понять: вы таких не играли.
– Что?! – Петрушанская переменилась в лице и оглядела присутствующих: – Я не играла? Да я после училища пять лет с «кушать подано» выходила и свое место под солнцем заработала потом и кровью. А в ваши годы, голубушка, играла героинь в первом составе, а не на подмене, как вы.
– В мои годы, может, и играли, – огрызнулась Кропоткина. – А в свои годы старух играете.
– Это грубо, – отчетливо проронила Лионелла, и все взгляды обратились к ней.
– Чего? – удивилась Кропоткина.
– Хотите быть стервой?
– Хотя бы…
– Стервозность – особенность ухоженных женщин. А вы – просто хабалка.
– Да кто вы такая, чтобы так говорить? Артистка из погорелого театра! Снялась в одной ленте и возомнила о себе бог знает что!
– Во-первых, не в одной, а в четырех[1]. – Лионелла говорила ровно и убедительно. – Во-вторых, у вас жирные волосы и нет маникюра.
– Себя в зеркале видела?! Ну хорошо… Ты меня еще вспомнишь!
– Вспомнить? Вас? – Лионелла делано рассмеялась и повела плечом. – Да я и запомню-то вас едва ли.
– Тварь!
– Кто-нибудь! Заткните ей рот! – Не отрывая глаз от Кропоткиной, Петрушанская встала со стула. – Иначе это сделаю я!
– Немедленно прекратите! – Магит вскочил на ноги и хлопнул пьесой об стол так, что взвихрилась пыль. – Здесь вам не базар, и вы не торговки! Кропоткина – вон из комнаты! – Он перевел взгляд на Петрушанскую: – Постыдились бы, Зинаида Ларионовна! Заслуженные артистки так себя не ведут.
Проводив взглядом Кропоткину, Петрушанская дождалась, пока за ней закроется дверь.
– Конечно же, глупо. Простите.
– А