– Не издевайся, Эдик. Ты отлично знаешь, кто сейчас хорошо живёт, а кто плохо. Я простой инспектор уголовного розыска. Особо не разживёшься.
Я не стал дальше об этом говорить. Эта тема довольно скользкая и лучше её не продолжать. Жора сосредоточился на езде, а я отвернулся к боковому стеклу и стал разглядывать проплывающий мимо ландшафт. Сразу за аэропортом начинался посёлок. Раньше он был ухожен, а теперь центральная улица пестрела глубокими выбоинами. Местами асфальт совсем исчез, и за машиной поднималась и, из-за отсутствия ветра, долго стояла пыль. Начало мая и трава вдоль обочины была ещё зелёной, но на буграх уже выгорела и уныло торчала из серой земли. Там, где когда-то были плантации свеклы, обильно росли курай и камыш. Иногда этот унылый ландшафт освежали зелёные квадратики люцерны и пшеницы. В одном месте дорогу долго переходили бараны. Один старый рогатый баран, обросший шерстью чуть ли не до земли, остановился напротив «Жигулей» и с любопытством разглядывал нас, сидящих в кабине. Через открытое окно влетела поднятая отарой пыль, смешанная с запахом шерсти и овечьего кизяка. За мостом через реку пошла более-менее хорошая дорога. «Жигули» разогнались, свежий воздух выгнал из машины остатки овечьего запаха и под сквознячком стала просыхать взмокшая от пота рубаха.
В дороге мы говорили друг с другом мало. Жора сосредоточился на езде, а я наслаждался окружающей природой. Особой красоты не было, но это были места моего детства. Места, где я родился, вырос, где бегал босиком по жёсткой, выгоревшей от солнца луговой траве, где встретил свою первую любовь, с которой сидел ночами на холмике над рекой и любовался отражением в ней луны и яркими звёздами в небе, где узнал радость первого поцелуя, надежду и первые разочарования. Для меня природа была красивой и родной, и от этого чувства близости к ней входили в душу умиротворение и успокоение. На какое-то время ушли проблемы, забылось, зачем я приехал сюда. Опускавшееся на запад солнце стало красным, и от этого ещё желтее стала трава на склонах. Вода в реке, вдоль которой мы ехали, стала тёмно-синей, прошлогодний камыш качался на ветру, сгоняя со своих мохнатых верхушек нахальных стрекоз, острыми пиками рвался вверх к солнцу молодой камыш, тополя стояли шеренгой вдоль дороги, приветствуя проезжающих. Далеко на лугу торопилось домой стадо домашней скотины, и пыль, поднятая им, долго стояла в воздухе в лучах заходящего солнца. Простор и тишина. Насытившееся зеленью Европы, отсырешее от бесконечных дождей, уставшее от городского шума сознание свернулось во мне, как кошка на коленях своей ласковой хозяйки, и, мурлыча от удовольствия, впитывало в себя этот покой и тишину.
Жора, как будто почувствовав моё состояние, задумчиво смотрел на дорогу. С ним я познакомился, когда сдавал экзамены на юридический факультет. Все пять лет учёбы мы прожили вместе в одной комнате в общежитии университета. Вместе проходили практику в Министерстве внутренних