На аукцион для сбора средств, объявленный после концерта, они не остались. Матвей, явно переоценивший свою склонность к классической музыке и благотворительности, заявил, что на сегодня сыт по горло и той и другой, а все необходимые формальности за него выполнит ассистент.
Римма не возражала, она тоже была уже переполнена впечатлениями. Одеваясь в гардеробе, посмотрела в огромное окно: снегопад прекратился, земля укрылась пышной белой периной, небо очистилось, и на его синем бархате романтично сиял месяц. Матвей, уже одетый, стоял чуть поодаль, ожидая момента, чтобы подать ей пальто, и на мгновение она вообразила себя героиней голливудского фильма. К крыльцу подъезжает кабриолет, и танцевавшая всю ночь напролет принцесса собирается после бала ехать домой, а ее благородный спутник нежно набрасывает на хрупкие плечи соболье манто и тихо шепчет в украшенное бриллиантовой сережкой изящное ушко:
– Ну что, к тебе или ко мне?
Волшебное видение оборвалось. Римма растерянно заморгала, глядя на отражение Матвея в зеркале. Она не ослышалась: тот же самый вопрос читался в его устремленном на нее взгляде.
– Извини, что ты сказал? – пролепетала Римма. У нее было такое чувство, будто она только что летала в облаках, а потом разом рухнула с седьмого неба на грешную землю и пребольно ушиблась при этом пятой точкой. Неужели он воспринимает ее как легкодоступную девицу, которую достаточно разок сводить куда-то, чтобы уложить в постель и наутро забыть?
Видимо, у нее было уж очень красноречивое выражение лица, потому что, глядя на нее, Матвей тут же рассмеялся:
– Опять повелась! До чего же все-таки над тобой легко подшутить.
Против собственной воли Римма расхохоталась вместе с ним. Конечно, она прекрасно знала, что в его шутке доля правды составила сто процентов, но надо было дать ему возможность выкрутиться и сохранить лицо. Глядя, как он улыбается, как сияют его невозможные синие глаза, она поняла, что совершенно не сердится. Однако от предложений «продолжить где-нибудь вечер» или отвезти ее домой на его машине Римма тоже отказалась и отправилась к себе на «Пионерскую» на такси. Может, конечно, Матвей все понял, и не будет напрашиваться «на кофе», но проверять не хотелось. Несмотря на то что он нравился ей, Римма не хотела нырять с головой в омут короткой интрижки. Тем более на работе, и уж дважды тем более – с сыном владельца. Было очевидно, что репутация плейбоя закрепилась за Матвеем совсем не зря, но Римма не собиралась становиться одной из многих легких побед в длиннющем донжуанском списке. Она себя не на помойке нашла и определенно заслуживала бо́льшего – не зря же мама называла ее