– Мадам, а как будет по-французски бандит? – спрашивал Остап робко.
– Ле банди, – отвечала томно Эрнестина Иосифовна.
– Мадам, а как будет у лягушатников – вор? – спрашивал Остап, степенно устроив руки, как образцовый ученик, задыхающийся от нехватки знаний.
– Ле волер, – отвечала Эрнестина Иосифовна послушно.
– Мадам, а в ихнем Париже имеются нищие? – Остап грустно и жалостливо вздыхал.
– Уи, уи… Э па сельмант а Пари.
– Мадам, и как они, бедняжечки, молят о милостыне у равнодушных парижан?
– Мосье, же не манж па сис жур… Господа, я не ел шесть дней… Мосье, же не манж па сис жур!
– А теперь, мадам, позвольте попробовать мне…
И Остап гнусяво и плаксиво повторил фразу, не ошибившись ни в одной буковке.
– Шарман… Шарман… – Эрнестина Иосифовна вдруг прочувствованно прослезилась: ее упрямый, непослушный, своевольный подопечный внезапно начал делать на языковом поприще потрясающие успехи.
– Мосье, же не манж па сис жур…
На Эрнестину Иосифовну Пуанкаре Остап ухлопал пол-дня, запасая аналогичные речи.
На стибренные с телеги брюки у нас ушло всего полчаса. Вываляли в пыли да проковыряли гвоздем дырки на самых заметных местах.
И утром следующего дня, переквалифицировавшись на время из беззаботных шалопаев в озабоченных нищих (по слухам, самые удачливые из них за сезон становились Ротшильдами), мы отправились пешим ходом (дабы поиметь утомленный натуральный антураж) на дальние дачи.
В дороге Остап растолковывал мне значение магических французских фраз.
– Остен-Бакен Коля, глянь, сколько шныряет босяков. Они утомили народ бездельем и ленью… А мы с тобой не просто пара малолетних попрошаек, мы – падшие ангелы…
– Смотри, какой разгонистый кобель… Из порядочных семей, рухнувших в пучину бедности… Она же ему ухо отгрызет… По масти, видно, не подошел кавалер…
– Жаль, что мы не близнецы, на близнецов жальче смотреть.
– Только не вздумай открывать рот – мычи на здоровье.
– Еще один прет, как наскипидаренный…
– Говорить буду я. Успех нам обеспечен!
Но то ли Остапа подвел прононс, то ли погода стояла чересчур жарковатая – в общем, подавали нам скупо и редко, к тому же в основном медяками.
А одна раскормленная холеная сволочь, даже не потрудившись отворить калитки, спросила с неприкрытой торжествующей издевкой:
– Может, вам, цыпленки, еще выдать и ключ от квартиры, где деньги лежат?
– Дяденька! – прокричал Остап отчаянно. – Не ешьте сырых помидоров – понос прохватит!
– Федор! – позвала сволочь. – Угомони плебеев!
– Дяденька! У вас кошка сдохла! Любимая! – прокричал Остап, пятясь. – Две кошки!
– Федор!!!
– Подавись, жадюга! – Остап швырнул в калитку медяком и решительно зашагал