– В любом случае когда-нибудь ей придется сменить вероисповедание: не в последнюю очередь – ради своего ребенка, к которому в будущем перейдет отцовская корона.
– Об этом еще рано говорить. Давайте не будем гадать, что и как сложится в дальнейшем, а лучше пойдем в замок и покажем Фридриху Августу малютку Морица.
Вечер выдался холодный. Пожилая кормилица держала полуторогодовалого Морица на руках. Ребенок был с головы до пят плотно укутан в горностаевую шубку с капюшоном. Аврора тоже решила одеться по погоде. Ее роскошный наряд полностью скрывала просторная черная бархатная накидка на собольей подкладке. За исключением Амалии, которая осталась дома, вся компания была в сборе: Аврора и Ульрика – в карете, Готтлиб – на кучерском месте, а Клаус – рядом с каретой на своей лошади. Закончив все приготовления и раздав указания, они двинулись в путь. Вечерняя Варшава приветствовала путников праздничными огнями, но было заметно, что с момента торжественной церемонии радость и веселье поляков несколько поутихли. Если и слышались иногда пьяные выкрики уличных выпивох, для которых понятие времени значило не более чем пустой звук, то в большинстве домов, напротив, стояла тишина. Должно быть, причиной тому был снег, что начал валить большими хлопьями. А может – саксонские войска, разбросанные по городу небольшими группками. Так или иначе, жители Варшавы, похоже, не выказывали особой симпатии по отношению к новому сюзерену.
Старинный замок, словно в противовес всеобщему затишью в столице, кипел новой жизнью. Веселые звуки скрипки были слышны уже из внутреннего двора, сплошь уставленного различными экипажами. За ярко освещенными окнами то и дело маячили силуэты слуг и приглашенных гостей.
– Может быть, вам стоило подождать до завтра? – спросил Клаус, явно обеспокоенный таким большим количеством народа.
– С чего бы это? – беззаботно откликнулась Аврора. – Сейчас они знакомятся, потом будет пиршество, а затем… Кто знает, что еще выдумает наш король (Боже, как же все-таки приятно было произносить это слово)!
Карета Авроры остановилась, и к ней сразу же подскочили два лакея. Пока первый открывал дверцу и спускал подножку, второй осведомился о личностях новоприбывших. Еще только выходя из экипажа, молодая женщина заприметила неподалеку Гакстгаузена, личного управляющего Фридриха Августа. Увидев Аврору, он со всех ног бросился к ней:
– Госпожа графиня, вы?.. Его Величество вас ожидает?
– Его Величество лично просил меня явиться в Варшаву в день коронации. Будьте любезны доложить ему о моем приезде.
Если у Гакстгаузена и возникло желание побеседовать с графиней, то он сумел быстро его подавить: слишком уж хорошо он знал характер бывшей любовницы короля. Он провел ее в просторный зал, где повсюду висели ковры и выцветшие от времени знамена. В большом камине уютно потрескивали дрова. Напротив него, в кресле с высокой