К полудню, на открытой усыпанной мелким песком площадке, невыносимо палило, Людмила с подругой, спешили с теннисных кортов домой, махнув рукой, в знак прощания проследовали вверх, где под тенью сосен находилась Алёна, читая с газету. Перекинувшись с поджидавшей коллегу Владимира сидя на лавочке коротким общими фразами о погоде, природе и водопадах поблизости, Людмила с подругой, поднялись по ступенькам, устремлённым до начала дорожки старого корпуса. Перед ним располагался длинный газон с растущими на нём пальмами зимних садов с раскидистой жесткой короной, перистых листьев исходящих от вершины стволов. У этой огромной клумбы с мексиканскими пальмами с ними поравнявнялся Сысоев.
– Вот, как, а ты, однако долго нас догонял, – он улыбнулся и, ничего не ответив, как обычно молчал.
Тем не менее, после этой ничего не значащей встречи на спорткомплексе от его коллеги Владимира последовало приглашение: на дачу, на барбекю.
Странно, что именно теперь, в большом конференц-зале Правительства Москвы Людмиле припомнился тот день, когда они с подругой сидели во дворе дачи, где кроме Сысоева и Владимира с Алевтиной, за длинным столом была и супружеская пара – их партнёры по большому теннису. Казалось, ничего особенного не происходило. Если только небольшая размолвка Людмилы с Алей в отношении места, а после произнесённых тостов с поднятием бокалов, с домашним вином, и подрумяненных на костре шашлыков поступило нелепое предложение, «продолжить вечер ночными заплывами». Ниже дачи, расположенной на склоне горы, сквозь кроны инжира, алычи, сливы с плодами манящими своей спелостью, проглядывались островки моря. Вечерело, солнце стало медленно сползать к линии горизонта, когда Людмила с подругой покидали гостеприимных хозяев …, это вновь окончание вечера всплыло в её памяти: «они распрощались хозяином, который пожелал их проводить до трассы к маршрутке. Минутное ожидание на остановке и стало заметным, как из-за ближайшего поворота вырулил микроавтобус, он быстро сокращал расстояние, приближаясь. Стоящий неподалёку приятель Сысоева, вдруг подскочил к Людмиле и, быстро обхватив её торс, в попытке приблизить губы к её лицу. Мгновенно выскользнув из объятий, она устремилась к открывающимся на ходу дверям, маршрутка подъехала, притормозив у обочины, подруга последовала за Людмилой.
– Он впился своими губами, как какой – то вампир, ты представляешь, – пожаловалась подруга, – он присосался к моей шее.
– И не только к твоей…»
И вот, сейчас в конференц-зале Правительства, где все они, кроме Елены, оставшейся там, в южном городке, собрались здесь вновь, Людмиле почему-то, вспоминалась