А я и не сразу поняла, что в коридоре мы не втроем, а вчетвером.
И этот четвертый стоял в дверном проеме. Высокий, широкоплечий, в черной одежде. Вроде бы и ничего такого, а чувствуется, что все шила мастерица своего дела.
Ему где-то под сорок лет. Кожа бледная, а волосы чернее угля. И глаза такие же, смотришь – и будто падаешь куда-то в бездонный колодец, из которого уже никогда не суждено выбраться.
Высокий лоб, нос с горбинкой, короткая черная борода, будто только что вышел из барбершопа. Она, кстати, лишь частично скрывает косой белый шрам, пересекающий щеку.
Я вижу этого человека в первый раз, а уже хочется вцепиться в Дороту и сказать: «Дядечка, вы меня с кем-то перепутали, я вообще девочка-одуванчик, прыгала на батуте и потерялась».
Вислава выглянула из-за плеча незнакомца. Глаза тетушки тут же округлились, уподобившись блюдцам из магазина китайской посуды.
– Ох…
По восклицанию было сложно понять, что именно она думает о переменах, но впечатлилась однозначно. Однако тут же очнулась и сладенько прокомментировала:
– Ох, пан Марк, это не кто-то, это всего лишь наша домоправительница, не обращайте внимания.
Дорота отошла от меня, немного смутившись. Лешек молча смотрел на «жениха» и, как назло, ничего не говорил. Стоп. Какого еще жениха?
Уж Бецик-то сказал бы, что у меня таковой в наличии. А так была речь только про Выданье.
– Пан Марк, – произнесла я ледяным тоном, стараясь, чтобы не дрогнул ни единый мускул на лице. – А это моя, к-сожалению-родственница, тетушка Вислава, которая порой непростительно груба. Не обращайте внимания.
Снова повисла тишина. Ух, как исказилось лицо Виславы! Так бы и вцепилась в мои свежевыкрашенные локоны! Только вот перед ней Марк, а рядом со мной – Лешек.
Пафосно вздернув нос, она гордо направилась к выходу. Правда, при этом подцепила Лешека за рукав, проворковав:
– Пан Скорбута, разрешите с вами перемолвиться парой слов.
И он пошел!
Внутри вспыхнуло что-то похожее на ревность. Как? Куда? Зачем? Малыш, я же лучше собаки, тьфу, Виславы!
Но в это время Марк оказался рядом и, подхватив меня под руку, увел в гостиную. При этом… уверенно так. Даже если захочешь, то не вырвешься.
Я невольно струхнула, но улыбнулась. Искренне надеясь, что все же улыбка похожа на улыбку, а не паралитическое подергивание губ.
От Марка буквально исходила опасность. Так лань понимает, что перед ней лев.
– Потрясающе выглядите, Алина, – сообщил он, внимательно оглядывая меня. – Потрясающий оттенок. Я рад, что вы решили подчиняться всем моим желаниям.
Э… Нет, дорогой лев, ты не учел, что лань поменяли на козу. И пусть это не львица, но мало не покажется.
– Видите ли, Марк… – Я поймала момент и мягко высвободилась из его пальцев. – Моя родственница, должно быть, уже сообщила вам крайне прискорбную весть: со вчерашнего дня я потеряла память.