от близких родственников до сотрудников, и от подруг до соучеников на циклах усовершенствования врачей (подшучивая над этим ее свойством, Артем, следующий, так сказать, по списку, называл ее массовиком-затейником. Не совсем так, я массовичка-затейница, – поправляла его Елена весело и не обижаясь, просветительство было ее вторым призванием, и никогда ни до, ни после коллеги по Институту, выбравшие ее как-то в профком, не видывали такого потока экскурсий и зрелищ). Но картинная галерея, как и галерея современного искусства, столь же досконально изученная Еленой уже самостоятельно, бледнели перед бесконечной чередой храмов, этим тысячезвенным ожерельем, опутывавшим армянские горы и пустыни. Когда кузина-искусствоведша вышла замуж за архитектора, всегда готового читать лекции, или, скорее, проповеди об армянской средневековой архитектуре, Елена, ведомая инстинктом с одной стороны и любопытством с другой, немедленно очутилась в первых рядах слушателей, что положило начало ее многолетнему хождению по святыням, осуществлявшемуся во множестве вариантов: то ей удавалось сагитировать очередного моторизованного поклонника, то приезжал какой-нибудь гость, которого надо было непременно ознакомить с архитектурными чудесами (заметим, что нет в мире нации, более приверженной застывшей музыке, чем армяне, какой бы самый что ни на есть глухой уголок Армении вы не выбрали для поездки, любой местный крестьянин с готовностью и со знанием дела проведет вас к руинам тысячелетней давности, либо поросшему мхом, но прекрасно сохранившемуся изящному маленькому храму двенадцатого или тринадцатого века), наконец, было и время, когда она имела роман с единомышленником и ездила с ним по районам на обычном рейсовом автобусе. Надо сказать, что в период жениховства Алик охотно посещал с Еленой Гарни и Гехард, а также Аштарак, где в самом центре среди одноэтажных мало приглядных домиков, из которых по существу и состоит весь городок, таится подлинная жемчужина – Кармравор, малюсенькая церквушка чуть ли не в рост человека под круглой, как шапочка, кокетливой красной черепичной крышей – однако позднее охота его изрядно уменьшилась, может, даже не потому, что златоперая птица была окольцована, и от него уже не требовалось «соответствовать», но просто в силу овладевшего им отношения к достопримечательностям, присущего девяносто девяти процентам человечества и выражающегося в четырех словах: «Я это уже видел». Вообще-то, конечно, сие человеческое качество не только извинительно, но и спасительно – для достопримечательностей. Вообразите, что случилось бы с памятниками архитектуры или живописи, если б не один из ста, но и прочие девяносто девять неустанно и ненасытно кружили бы по соборам или картинным галереям, бесконечно любуясь и упиваясь, а не ставя галочку и не убегая благополучно дальше и навсегда. Однако сама Елена как раз и была той одной из сотни, если она не видела Кармравор в течение полугода, ею овладевало, как выразился классик, беспокойство, и она начинала метаться
