– Алкоголь в его крови обнаружен? – спросил полковник Артемьеву.
– Чист как стёклышко! – ответила Надя. – Убийце сопротивления не оказывал, умер сразу. Убийство произошло около двух часов ночи, свидетелей преступления не было.
– Очередной висяк? – предположил Яковлев, убирая смартфон в карман. – Теперь хрен найдёшь этого убийцу: темнота, ночь и никаких свидетелей.
– Но кое-какие зацепочки есть, Анатолий Владимирович, – сказала Артемьева и из вороха разложенных вокруг неё бумаг вынула листок. – Вот распечатка звонков, сделанных со смартфона Константинова. В последние два часа перед смертью он звонил некоему Кузнецову, потом говорил с Ангелиной Павловой, Ольгой Сафроновой, Верой Мироновой, Анжелой Воропаевой и так далее.
– Неравнодушен к женскому полу? – предположил Алексей. – Хотя для его возраста и статуса неженатика это нормально.
– Конечно, нормально! – согласился Жорик, не отрывая взгляда от своих каракулей. – Имей я такую тачку, а бы тоже только с девушками разговаривал.
– Ещё наговоришься с девушками! – пообещала Артемьева. – Со всеми дамами из этого списка надо будет побеседовать.
– А женатые сотрудники к этому архиважному заданию допускаются? – поднял голову Яковлев.
– Специфика нашей работы в том, что постоянно работаем с людьми разных возрастов и положений, – ответила Надя. – Для женатых сотрудников исключения не предусмотрены.
– Тогда за работу! – обрадовался опер.
– Подожди, Алексей, – умерил пыл подчинённого полковник Привалов. – Надя, какой у тебя план действий? – спросил он Артемьеву.
– План обычный, – пожала она плечами. – Отрабатываем все связи, знакомства, посещаем места, где часто бывал убитый.
Вера Миронова поднялась на лифте и открыла дверь. Из глубины квартиры доносились звуки футбольного матча. Перед огромным телевизором в напряжённой позе сидела бабушка Веры Софья Владимировна, впившаяся глазами в экран.
– Добрый вечер, бабуль! – приветствовала Миронова заядлую болельщицу.
– Стыковые матчи, Верунчик! Потом, потом! – отмахнулась Софья Владимировна. – Прямая трансляция!
– А-а, – протянула внучка.
Она разделась, помыла руки и отправилась на кухню. Готовить ничего не хотелось, да она особенно и не проголодалась. Подогрела чаю, открыла банку сгущёнки и отрезала кусок белого хлеба.
Оранжевое солнце садилось за многоэтажки района Строгино, по Строгинскому мосту неслись автомобили. Слева от шоссе по глади залива скользили катера, за которыми тянулись спортсмены на водных лыжах. Виндсерферы с белыми и оранжевыми парусами строгинской «Школы ветра» бороздили воду Строгинской поймы, за которой зеленел берег Серебряного Бора.
Самоходная баржа «Ока», только что вышедшая из шлюза, соединявшего канал Москва-Волга с Москвой-рекой, везла в столицу