Вера была полной противоположностью подруги и по внешности, и по темпераменту. Её бледное улыбчивое лицо платиновой блондинки выражало мало чувств, одежда была неброских тонов, да и весь облик говорил о её ровном характере.
– Эх, влюбиться бы по-настоящему! – размечталась Воропаева. – Появился, бы, скажем, принц на белом коне. Или на белом автомобиле! – хохотнула она. – Весь такой загорелый, мускулистый и голубоглазый. И всё, пропала Анжелочка навечно, утонула в водовороте страсти.
Она подмигнула Вере, но тут же вздохнула:
– Фантазии это всё!
Воропаева затормозила перед светофором и глянула в зеркало заднего вида.
– Какой-то «принц» за нами пристроился, – сказала она. – Давно за нами тащится. Кстати, на белом «Форде Мустанге»! Вон, полюбуйся.
– Может, он хочет познакомиться? – обернулась назад Вера.
Светофор переключился на зелёный, и Анжела тронулась с места. Белый «Форд» пристроился справа. Водитель опустил стекло и что-то закричал Воропаевой.
– Что надо? – крикнула она в ответ «принцу».
– Куда торопитесь, девочки? – перекрикивая грохочущую в его салоне музыку, кричал водитель «Форда» – загорелый худощавый парень в джинсовой рубашке.
– К женихам, мальчик! – отрезала Анжела, поднимая стекло.
Парень захохотал. «Форд Мустанг» прибавил скорости и умчался к дальнему перекрёстку в конце улицы.
– Вот, упустила мужчину мечты! – вздохнула Воропаева. – Бьюсь об заклад, у него голубые глаза.
– Неужели смогла разглядеть цвет глаз?
– Эх, Миронова! – ещё раз вздохнула Анжела. – Язык мой – враг мой. Если я сама отшила загорелого спортивного парня, похожего на мой идеал, то скорее всего, он был голубоглаз. Когда ещё такой мальчик заговорит со мной, чтобы Воропаева пропала навечно?
– Ладно, не убивайся, – утешила подругу Вера.
– Ещё чего! – фыркнула Анжела и, издав боевой индейский клич, вжала педаль газа в пол.
Вера сидела в кафе, ела булочку с маком, запивала клюквенным морсом и листала новости в смартфоне. Несмотря на малолюдность, в зале было душновато от навеваемого из кухни жара.
– Здравствуйте! – услышала она приятный мужской голос.
Миронова подняла глаза. Напротив неё сидел мужчина лет двадцати семи, по виду самоуверенный ловелас и игрун. На нём были синий бархатный пиджак и низко расстёгнутый белый батник. На груди на толстой серебряной цепочке болтался кулон, похожий то ли на звезду, то ли на солнце.
– Привет! – ответила Вера.
– Скучаешь?
– Нет.
– У тебя скучающий вид. Меня зовут Макар, – представился ловелас.
– Вера.
К столику подошёл официант – полный юноша с равнодушным лицом.
– Что будете заказывать? – спросил он.
– Кофе и пару бутербродов с колбасой, – подумав, ответил Макар. – И девушке мороженое. Имеет право мужчина заказать мороженое девушке, которая ему понравилась? – ответил он на её немой вопрос.
– Ну… Имеет, наверное, – пожала плечами Миронова.
– Я часто здесь бываю, но тебя вижу впервые, – откинувшись назад и вытянув ноги, сказал Макар.
– Я сюда редко захожу, – кивнула Вера.
– Какое дивное совпадение! – улыбнулся ловелас.
Официант принёс заказ и выставил его на стол. Макар кивком отпустил парня.
Вера придвинула к себе мороженое и взялась за чайную ложку, Макар откусил бутерброд.
– Ты здесь рядом работаешь? – спросил он, отпивая кофе.
– Учусь.
– О, ты ещё студентка? – удивился Макар.
– Аспирантка.
– Ничего себе! – восхитился он. – И по какому же предмету пишешь диссертацию?
– По химии.
– Можешь оставить мне свой телефон? – спросил Макар. – Ты же не против ещё раз со мной встретиться.?
– Можно и встретиться, – согласилась Вера.
Он вынул смартфон и положил его перед ней. Миронова ввела свой номер.
– У нас сейчас аврал на работе, – убирая смартфон, сказал он. – Как полегче станет, я тебе позвоню. Хорошо?
– Звони, – кивнула Вера.
Макар допил кофе, оставил деньги официанту и вышел на улицу.
Ольга Сафронова вносила в компьютер данные о продажах автомобилей за минувший месяц. Настроение у неё было паршивое. Время от времени случалось, что работа ей вдруг надоедала, из рук всё валилось, а клиенты, как назло, было капризными и противными.
В такие дни Сафронова просто стискивала зубы и улыбалась всем подряд, чтобы не выказать своего ужасного состояния окружающим. Чтобы не встретиться ни с кем глазами, она предпочитала вот такую рутинную работу,