– Новая информация, сэр: Ирина Воробьева собирает вещи и собирается выехать в Тилбури вместе с мужем, – доложил Джордж.
– Откуда информация?
– От «жучков» у них на квартире.
– Русские знают об этих «жучках»?
– Они могут догадаться, зная, что Воробьев у нас в разработке.
– Пошлите к их дому две машины слежки, и пусть они откровенно следят за домом… Пусть кто-нибудь зайдет и позовет Игоря. Сделаем вид, что мы клюнули. Если это правда, то не составит большого труда заблокировать машину с Воробьевым на пути в Тилбури.
– Началась посадка, сэр!
Казалось, что тайных агентов больше, чем пассажиров, ими кишел весь аэропорт, особенно у регистрационных стоек, у таможни и на пограничном контроле. К зданию подкатил «рафик», двое парней с военной выправкой вытянули оттуда носилки с перебинтованным больным и направились прямо на пограничный контроль, отправив третьего зарегистрировать билет. У Джорджа загорелись глаза, он радостно посмотрел на шефа, тот подмигнул ему и почесал ухо, что было знаком для Джеймса Барри, стоявшего в бульдожьей стойке вместе с другими коллегами. Пурников, которому как самому трезвому в посольстве человеку доверили сопровождать Переверзева, протянул его паспорт.
– Советник Переверзев? – Джеймс удивленно поднял бровь. – Что с ним?
– Он упал и разбил голову, – ответил русский.
– Вам придется разбинтовать его…
– Но он болен… у него дипломатический иммунитет! – искренне возмутился Пурников, который не сомневался в истинности травм секретаря парторганизации.
– Мы должны идентифицировать личность! – упорствовал Барри.
– И вы хотите оголить его раны?! – вскричал Пурников, до глубины души пораженный хамством англичан, от волнения он даже начал заикаться и заслонил грудью больного.
Жаркий спор продолжался, русские упорствовали, и дело чуть не дошло до драки, когда Джеймс оттолкнул первого секретаря и попытался лично разбинтовать больного. Тем временем к самолету подкатила машина с дипломатической почтой, откуда был извлечен крупногабаритный ящик. Ругань на контроле продолжалась, стороны уже отталкивали друг друга и если бы сам страдавший от унижения Переверзев не поднял руку и не начал разматывать себе голову, произошла бы стычка. Когда Джордж увидел перед собою унылую физиономию партийного секретаря, у него отпала челюсть. В растерянности он повернул голову и увидел, что из советской машины с дипломатическим номером, подкатившей прямо к самолету, выгрузили большой ящик.
– За мной! – заорал он, бросаясь в последний и решительный. – Все за мной! – И целая орава ринулась к самолету и преградила восхождение по трапу.
Разбираться в дипломатических тонкостях уже не было времени, дипкурьеры, естественно, решительно отказались открыть и показать ящик, англичане сдаваться не собирались, началось яростное