Посол чертыхнулся про себя: опять этот КГБ наломал дров! Ведь это именно они составляли текст меморандума в Москве! Как это он не обратил внимания на этот нюанс? Ведь он не раз читал в английской прессе о том, что и разведка, и контрразведка формально нигде не обозначены.
А несуществующая контрразведка и весь ее русский отдел стояли тем временем на ушах. Перед Питером Дженкинсом сидели Джордж Листер и Джеймс Барри, всех джентльменов отличал здоровый красный цвет лица, трубка в зубах Питера превратилась в огнедышащий паровоз, хотя он старался сдерживать себя и не показывать гнев, зная, что в минуты кризиса всегда полезно демонстрировать хладнокровие.
– Очень печально, джентльмены, – говорил Дженкинс. – Как же все это произошло?
– Мы совершенно не ожидали, что он окажется таким сильным. Он выбросил из машины Вивьена, тот сломал два ребра и сейчас лежит в больнице…
В это время зазвонил телефон, соединявший Дженкинса с самым главным шефом.
– Вы один, Питер?
– Да, сэр, – Дженкинс многозначительно посмотрел на своих подчиненных, давая понять, как безгранично он им доверяет.
– Что вы там сделали с каким-то моряком? Мне только что звонил министр иностранных дел, русские пришли к нему с нотой протеста.
– Не понимаю, – отвечал находчивый Дженкинс. – Мы действительно имели с ним деловой контакт под хорошей легендой. Но после этого молодчики из КГБ нагло заманили его в посольство и посадили в каталажку. Мы об этом узнали благодаря подслушиванию. Сейчас я расследую все это дело.
– Я не хочу вдаваться в детали, Питер, – сказал шеф, хорошо знавший умение Дженкинса преподносить события в выгодном для себя свете, – однако я предпочитаю, чтобы ноты протеста исходили от нас. Пока.
И шеф положил трубку. Дженкинс помолчал, переживая удар. Оплеуху он получил звонкую, и вообще весь оборот, который приняло дело Воробьева, явился для него совершенно неожиданным. Ведь все на первый взгляд выглядело просто и не сулило никаких неприятностей, впрочем, в жизни всегда так, и никогда не знаешь, с какой крыши свалится на голову кирпич.
– Они попытаются вывезти его в Москву, – нарушил паузу Джордж.
– Этого мы не можем допустить! – твердо сказал Дженкинс. – Конечно, мы не имеем права нарушить экстерриториальность посольства, но уже за воротами хозяева – мы, а не эти сукины дети!
– Они сделают это тайно, – вмешался Барри. – Помните, когда в прошлом году один скрипач Большого театра попросил убежища, они обкрутили его бинтами и вывезли самолетом «Аэрофлота», как тяжелобольного?
– Надо усилить контроль и за посольством, и в Хитроу, следить за каждым их шагом и все проверять. Даже дипломатический багаж! Кстати, как вы думаете, что явилось причиной столь скоропалительных действий русских? Откуда они могли узнать, что мы планируем вербовку Воробьева?
– Я тоже об