Не призывать же тогда Михаилу: товарищи, вы будете иметь миллионные счета в швейцарских банках, вы построите себе шикарные виллы и даже замки в Испании и Франции, не говоря уже о Николиной горе или Архангельском! Вы будете направлять своих деток на учебу в закрытые аристократические школы наподобие английского Итона, и они закончат Сорбонну, Кембридж или Беркли! Не убеждать же ему: ваши жены будут бродить по Цюриху с кредитными карточками, и отдыхать вы будете не с семьями в безвкусных цековских санаториях (где всегда глаз КГБ и завистливых коллег), а с юными любовницами на Канарских островах, в суперлюксах с сауной и джакузи! Не мог заявить этого товарищ Михаил Сергеевич по естественным политическим причинам, а партийная публика не ухватывала подтексты и намеки.
«Голгофа» буксовала, что оставалось мне делать, Джованни, дабы претворить в жизнь предначертания Учителя? Во-первых, рыть яму под Михаила с помощью активных мероприятий (в твое время их называли интригами и сплетнями), внедрять агентуру влияния в средства массовой информации, особенно в электронные, она обрабатывала население, рисуя прелести свободного рынка. Во-вторых, создавать имидж Борису, что было неимоверно трудно, ибо он был упрям, как тот самый Луций. Ах, если бы он пил не по праздникам и прелюбодействовал, как все нормальные цари во все века! Любовь народа упала бы на него сразу! Ан нет! Скрывал свой грех, иногда делал вид, что выпил рюмку, но тут же выпускал спиртное в бокал с водой.
Сколько слухов мы распространяли о его пьянстве, я лично монтировал кинопленку с его выступлением в институте имени Джонса Гопкинса в США, делал это в замедленном темпе, дабы он еле шевелил языком. Если бы не Михаил Рулевой, никогда не создать бы нам имидж Бориса – народного героя, пьянчуги и рубахи-парня! Из искренней ненависти к своему конкуренту Михаил был счастлив приписывать ему все человеческие грехи и яростно взял на вооружение тезис о пьянстве своего соперника, быстро внедрив этот образ в народное сознание. А тут и я постарался, помог его лепке: пригласил Бориса на берег Москва-реки, познакомил там его с одной красоткой с дивными ножками, упоил его в доску, втащил на своем горбу на мост и сбросил в речку. Операция была разработана четко: девица орала, будто ее насиловали, на крики прибежала милиция, вытащили из воды очень веселого Бориса, тут же появилась пресса. Шум поднялся неимоверный, и репутация Бориса Безрассудного взлетела до звезд.
Покойный Юрий Владимирович считал, что уже в 1988 году Борис сметет Михаила, однако – поразительное дело! – на конфронтацию они не шли, все норовили закончить миром. Но как же тогда резко перейти к новому курсу дикого капитализма? Без катаклизмов такого не сделаешь, поэтому пришлось обратиться к помощи Бухгалтера, с которым я трудился до своего возвышения, тот и начал готовить тайный комплот, который под названием ГКЧП и был осуществлен в августе