– Эдуард хочет назвать ее Кэтрин.
– Прелестное имя. Кстати, у меня тоже есть дочь, и ее тоже зовут Екатерина.
– У вас есть дочь? Но я слышала, что у вас только сын, Джон, если не ошибаюсь.
– О, я должен быть польщен тем, насколько вы осведомлены, моя королева. Но вам и впрямь не доложили, что у меня есть еще и маленькая девочка. Ей восемь лет, и она само совершенство.
– Рада слышать. Жаль только, что ваша Кэтрин всегда будет иметь эту досадную полосу бастарда в своем гербе[12]. Как и ваш сын. Впрочем, надеюсь, Анна Невиль народит вам кучу законных наследников.
– Безусловно.
– Если, конечно, разрешение на брак будет одобрено Римом, – улыбаясь, закончила королева.
«И если мне удастся склонить к браку эту упрямицу Анну», – подумал про себя Глостер, продолжая как ни в чем не бывало любезничать с королевой.
Роды пошли на пользу Элизабет. Она выглядела даже цветущей. Занятая материнством, отвлеченная от обстановки ненависти и интриг, она еще не надела маску холодного высокомерия, которую обычно носила при дворе.
– Ричард, по сути, я рада, что вы наконец нашли себе избранницу по сердцу. И больше не буду попрекать вас той некрасивой историей, когда вы столь жестоко обошлись с моей маленькой фрейлиной Бланш Уэд. Ведь вы тогда просто вскружили бедняжке голову, а затем заставили постричься в монахини.
– О, у вашей шпионки, моя королева, слишком много грехов на душе, и ей было что замаливать в святой обители.
Королева лукаво погрозила Ричарду пальцем.
– Малышка Уэд так привязалась к вам, что перестала быть моей шпионкой. Воистину вы, Ричард, странный человек. Вы способны заставить полюбить себя даже самых корыстных женщин. Наверняка и Анна Невиль уже без ума от вас. Какая жалость, что ей так и не удастся стать графиней Солсбери.
Улыбка застыла на губах Глостера. Но он все же решил закончить:
– Дело Кларенса еще не завершено, и, следовательно, вы пока нуждаетесь во мне. Думаю, если король все же решит вернуть леди Анне владения ее деда Солсбери, вы первая сообщите мне об этом.
– Сомневаюсь.
Они обменялись самыми кроткими улыбками, но их взгляды были подобны ударам кинжала.
В Байнард-Кастл Ричард вернулся в бешенстве. Он швырнул поводья слуге и двинулся через двор, не обращая внимания на толпящуюся вокруг незнакомую челядь и богатый дормез с белой розой на дверце. И лишь когда он увидел Джеймса Тирелла, отдававшего распоряжения каким-то людям, недовольно осведомился, что означает все это столпотворение.
– Простите, милорд, но в Байнард-Кастл прибыла герцогиня Йоркская.
– И ты принял ее?!
Тирелл спокойно глядел на Ричарда.
– Она ваша мать, милорд. И она утверждает,