Зарница. Мария Юрьевна Гурова

отцу все до слова «но». Прочие новости у них, вероятно, были общие. По центральным каналам регулярно показывали сюжеты, в которых одни малоизвестные страны воевали с другими. И солдаты одних малоизвестных стран были явно агрессивнее, беспощаднее и беспринципнее других, ранее незнакомых широкой аудитории, но уже успевших полюбиться. Были и титанические державы, впрочем, не желающие воевать физически и примитивно. Основным упреком в сторону вооруженных конфликтов была древняя варварская жестокость. Новостные заголовки спекулировали смертями мирных граждан, в особенности детей. Но жалеть приходилось всех. Даже вооруженных солдат вражеской стороны, чье решение идти фронт было продиктовано исключительно наркотическим опьянением или мотивирующей угрозой тюрьмы и расправой с семьями. Или того хуже – с поразившей их душу, словно раковая опухоль, пропагандой. Убеждения в таком случае являлись синонимами сумасшествия, ведь их жестокость и противоестественность были заметны всем окружающим, кроме их последователей. Это были негласные правила, вписанные в методические указания, полный сборник которых никто из студентов не читал. Это смахивало на неприкрытый сарказм. Вот и сейчас трагической ораторией из телевизора доносились подобные новости и столь же театральные и абсурдные обсуждения этих новостей. На фоне какофонии голосов и кряхтения танковых гусениц телефонный звонок прозвучал неестественно и неожиданно. Зоя взяла трубку.

      – Алло, Тата? Тата, это ты? – спросила напуганная чем-то женщина.

      – Это Зоя. Мама занята, освободится через полчаса. Ей что-нибудь передать?

      – Нет, Зоя, Зоя! Слушай меня! – призвала ее женщина. – Зоя, это Тамара Федоровна, тетя Тома, помнишь меня?

      Зоя, выключила шумный телевизор и взяла охапку толстых методичек, взвалив поверх них «Антологию материалов пропаганды мировых войн».

      – Помню, Тамара Федоровна, на свадьбе в прошлом году виделись. У вас что-то случилось?

      Зоя начала раскладывать журналы на самой дальней полке.

      – Зоя, у нас война началась, – в этот момент к испугу в голосе добавился плач, и Тамара Федоровна продолжила, – Звездное обстреляли. Нас эвакуируют. Мы к вам приедем? Зоя, можно мы к вам приедем?

      В чрезвычайной ситуации случается так с человеком, что он не успевает эмоционально воспринять ситуацию, хотя суть изложенной проблемы до него сразу доходит. Зоя опустилась на диван, бережно положив на колени оставшиеся журналы.

      – Как «война»? Теть Том, в новостях тихо.

      Но уверенность Тамары Васильевны в наступившей войне была неотвратимой.

      – Зоя, я не знаю, как они не передали, но два часа назад артобстрел был. Мы только вышли из подземки, я Гришу нашла. Зоя, нам сказали в соседние города уезжать… Нам до вас из Звездного ехать четыре часа, но я не знаю, как сейчас на дорогах. Сосед подвезет, он тоже на север поедет. Зоя, можно мы к вам приедем? Нам ехать больше некуда. У нас все местные…

      Рациональное и чувственное в Зое все еще никак