Смилостивилась. Посмотрела билеты. Сделала шаг в сторону: «Заносите!»
Вагон был старым и грязным.
Дёрнулся, громыхнул телом, пошёл в разгон. Поплыли за мутным стеклом расписанные ярким граффити стены каких-то неясных построек.
Колька, нависая над столиком, разливал вискарь по кружкам, стараясь не расплескать, – толкали, возились с вещами, доставая что-то, беззлобно переругивались.
– Ну всё! Разобрали кружки. Вот она – «Окружная», – Андрей почти кричал, призывая всех к вниманию. – Поздравляю – из Москвы вырвались!
– Началась «эдвенча»! – подхватил Колька.
Когда отъездная суета понемногу улеглась, Колька вызвал Андрюху в тамбур поговорить.
Здесь пахло сырой бездомностью. Перестук колёс только подчёркивал.
Дым от сигареты зависал перед грязным стеклом.
– У меня всего один вопрос. Я помню, ты говорил, что связи у нас не будет, пока не выйдем в этот посёлок… Как его? Это действительно так? Или просто для того, чтобы нас в тонусе держать, чтобы не расслаблялись? А на самом деле связь какая-нибудь да будет? Ты уж мне скажи. Не люблю я неопределённости. Да и стрёмно двадцать дней без связи с внешним миром. Ребятам ничего не скажу.
– Эх, Колька, Колька! Вот привык ты контролировать ситуацию. Не будет никакой связи – она просто физически там невозможна. Рации не добивают, я выяснял. Да ты не писай. Мне самому не по себе… но там все так живут. Вот и мы попробуем.
– Ну-ну… – Колька опустил бычок в консервную банку – согнутой крышкой зацеплена на оконной раме – поплыла вверх тонкая струйка дыма. – Давай попробуем…
Стоянка две минуты. Выбрасывали вещи на перрон.
Какой-то Богом забытый полустанок, чуть не доезжая Архангельска.
Поезд ушёл.
Утро. Тихо. Пусто.
– Так… Начало многообещающее, – Виталик уселся на тюк с лодкой, вытянул ноги, – что дальше?
– Встречать должны. Пойду посмотрю, может, есть там кто? – Андрей неопределённо махнул рукой в сторону деревянного зданьица вокзала. – Вадим, пойдём со мной.
Вернулись они быстро.
– Потащились. Машина ждёт.
Шофёр был колоритен – эдакий шукшинский типаж – себе на уме, с хитринкой в глазах. Небольшого роста. Старая замызганная телогрейка, подвёрнутые кирзачи. Плоская кепочка – блином на голове.
Скучая стоял у кабины, смотрел, как они таскают вещи, забрасывают в кузов грузовика, – ни малейшей попытки помочь, подсказать, как сложить, – не его дело. Его дело встретить и отвезти – остальное сами. А поглядывал… внимательно рассматривал амуницию, приезжих.
– Мужик-то, похоже, сиделец, – шепнул Колька, забрасывая тюк с лодкой в кузов машины.
– Давай, давай, грузи, – поторопил Андрюха.
– Куда спешим? – шофёр нехотя отлип от крыла грузовика.
– Так вертолёт заказан… – начал было объяснять Андрей.
– Понедельник, – лаконично